Фрося. Часть 5

Конечно, можно ещё всё поправить, вечером позвонить Сёмке, рассказать ему об этой беременности Тани и пусть он берёт на себя груз ответственности или не берёт, но тогда она по отношению к нему, в любом случае, будет внимательной мамой.

А, что тогда Таня?

В случае если её сын в порыве благородства и скоропалительного решения убедит свою подружку оставить ребёнка, а потом они разойдутся, тогда вся вина за произошедшее ляжет на неё, а отдуваться всю жизнь Тане.

А, ну их, пусть идёт, как идёт, надо лучше подумать на тему, а может и, правда, уволиться, для чего ей эта работа сейчас, когда завертелась такая интересная жизнь.

Сегодня же поговорю с Валерой.

После того, как Фрося изложила свои доводы заведующему, в кабинете поднялась настоящая буря:

— Фроська, ты, что очумела, какое к чёрту увольнение, я ведь за тобой, как за каменной стеной.

Ты, же у меня связующая нить во многих наших начинаниях.

Науму уже за семьдесят, вот он точно скоро пойдёт отдыхать. И с кем я, скажи на милость, здесь останусь?!

Слушать не хочу твои доводы, у меня своих достаточно, ты уволишься, и я следом, мне даже не будет с кем душу наизнанку вывернуть, некому будет сказать, Валера хватит, хорош пить, подумай о своём здоровье.

К чёртовой матери ты уволишься, с завтрашнего дня переходишь на четырёхчасовой рабочий день. Тебя устраивает? Будешь работать с восьми до двенадцати, а если тебе надо будет, и вовсе какой-нибудь из дней не выйдешь, тебя Иванович прикроет, пока твоя подруга на работу явится, согласна?

Чем больше Карпека разорялся, тем теплей становилось на душе у Фроси, а предложение, которое он выдал под конец своей бурной тирады вовсе повергло в шок, ведь лучше и придумать нельзя, ай, да, Валера!

— Валерочка, милый, успокойся, тебе нельзя так нервничать, растратишь зря всю свою мужскую силу, а у тебя молодая любовница.

Я согласна на четыре часа, а если надо будет, то можешь моим временем располагать без стеснения и не в рабочее время.

Никуда я от тебя не денусь, мы же в одной упряжке.

Просто, скажу тебе по секрету, у меня и другие коммерческие дела стали наклёвываться и, кстати, свои босоножки можешь к нам с Настей пристраивать, толкучка теперь становится — наш дом родной.

Есть у меня ещё одна мысль, что иногда и в другие города стоит наведываться.

В Москве не будем особо мозолить глаза и рынок расширим, как считаешь?

— Считаю, что мне тебе советовать нечего, ты кого хочешь на рысях обойдёшь, но всё же один совет дам.

По толкучке ходит наряд милиции, главный у них капитан Гордеев Владимир Егорович.

Передай ему от меня привет и обласкай красной бумажкой, тогда у меня за тебя душа вовсе будет на месте.

Вечером в субботу позвонила Таня и сообщила, что одни джинсы готовы и можно их у неё забрать.

Учитывая, позднее время, детей, наверное, Таня уже уложила спать, поэтому Фрося тихонько постучала в дверь.

— Проходите, проходите, пожалуйста, на кухню, девочки спят, а я тут химичу с выкройками.

На этот раз Таня выглядела спокойной и сосредоточенной, волосы собраны в узел на макушке, полностью открыв худенькое, но весьма симпатичное личико.

Сняв куртку и сапоги, Фрося прошла вслед за Таней на кухню.

— Ну, показывай своё произведение искусства.

— Ну, скажете искусства, скорее искусство подделки.

Обе женщины рассмеялись.

— Танюха, хорошо сегодня выглядишь. Дети, надеюсь, поправились?

— Да, да, в понедельник пойдут в садик и ясли, вот тогда я смогу оторваться в полной мере, правда, во вторник придётся отлучиться на несколько часиков.

— Не сходи с ума, после этого не садись сразу за машинку, парочку дней точно отлежись.

Ты, думаешь джинсы толкать, как мороженное на углу распродавать, кому не поподя, две-три пары в неделю для нас достаточно и без них товара хватает.

— Фрося, мне не удобно спрашивать, но всё же скажите, пожалуйста, сколько я буду иметь за каждую пару?

Фрося подняла глаза к потолку, как будто там находился ответ, пошевелила губами и посмотрела на Таню:

— А, сколько ты хочешь?

— Сначала посмотрите на то, что у меня получилось, выскажите своё мнение, а потом я назову свою цену, хотя, если честно, то на любую соглашусь.

Фрося крутила в руках джинсы и морщила нос.

— Что плохо, не нравится, вы другого ожидали?

— Танька, не дури голову, лучше напяль их на себя, за что дурни такие деньги платят, в этой дерюге только навоз по полям раскидывать.

Штаны Тане были велики, но всё же можно было лучше разглядеть ровность швов, как лежит пояс, не висит ли пройма, как смотрится лейбл и клёпки.

Фрося несколько раз перекрутила худенькое тело швеи, разглядывая спереди и сзади, и, наконец, изрекла:

— Танюша, ты, похоже, можешь в день лепить по две, а то и по три пары и, если бы я тебе назначила цену двадцатку, то тебя бы это вполне устроило?

Таня захлопала в ладоши:

— Да, да, именно эту цену я имела в виду!

— Ты, рано стала радоваться, мы не можем этой подделкой наводнить всю Москву, нас быстро вычислят и тогда будем не от милиции бегать, а от покупателей, которые придут бить нам морды.