Фрося(СИ)

Фросе приходилось вызывать к нему на дом врача, потому что старик задыхался, часто

жаловался на боли в сердце.

У него отекали ноги, даже по двору ему теперь было тяжело передвигаться.

Он стал плохо видеть, совсем плохо слышал, теперь Андрей читал ему вслух газеты, делал

это так вызывающе громко, что Стасик и Аня покрикивали на него, утверждая, что

слышно даже на соседней улице, и жаловались матери, что он читает так преднамеренно,

чтоб позлить окружающих.

Фрося отмахивалась от детей, она понимала, что дни Вальдемара уже сочтены, очень

печалилась по этому поводу.

Ей было трудно представить, как она будет жить без этого человека, являющимся ей

поддержкой, связью с любимым, находящемся вдалеке.

Мысль о встрече с Алесем не покидала Фросю никогда.

Всё, что она делала - покупала или продавала, хвалила или наказывала детей, справляла

обновки или выкидывала старьё... всё, всё мысленно обсуждалось с дорогим её сердцу

человеком.

Фрося, памятуя о том, что её Алесь, человек образованный и разносторонний, чтоб при

встрече с ним, каким то образом, немного хоть соответствовать, пыталась читать газеты и

даже книги, но усталость, накопившаяся за день, наваливалась на неё, она так и засыпала с

книгой в руках, открытой на первых страницах...

глава 49

Прошло ещё полтора года... И однажды Фросе пришло письмо из КГБ, так нынче

называлась та серьёзная организация, которой многие и название произнести боялись

вслух.

Её вызывали туда официально, не объясняя в письме причину приглашения.

Фрося никому ничего об этом не рассказала, а сама в назначенный день и время явилась в

комитет безопасности, где ей выдали пропуск, она опять очутилась в знакомом кабинете.

За столом сидел совсем другой человек, её доброжелателя, в лице пожилого капитана, уже

не было.

Это был молодой подтянутый мужчина, коротко подстриженный, чисто выбритый, на

неприметном серьёзном лице выделялись голубые глаза, изучающие её пристальным

взглядом.

Он предложил Фросе присесть напротив и долго всматривался в лицо и фигуру молодой

женщины, пока она не покраснела от смущения:

- Ну, что ж, Ефросинья Станиславовна, пришла пора нам с вами познакомиться.

Тут, у нас скопилось достаточно материала, что бы покопаться в вашей биографии...

- А, что в ней такого интересного, что бы в ней копаться?... -

Перешла Фрося к защите...

- Не говорите, не говорите...

А потом начался настоящий допрос, вопросы просто сыпались на голову женщины, они то

касались прошлого, то настоящего, то о детях, то о Вальдемаре, то вдруг о бывшем её

муже, о её доходах, хозяйстве, торговле на базаре и казалось конца не будет этой

словесной пытке.

Фрося во время всего этого допроса боялась только, что будут вопросы связанные с её

поездками в Вильнюс, она понимала, что там у неё очень слабое место, попробуй

расскажи, чего ездила, куда, зачем и к кому...

Но этот момент в её жизни каким-то образом не попал в досье и она вспомнила добрым

словом своих советчиков Вальдемара и Рувена.

Воистину, мудрые люди и неважно, что один ксёндз, а второй раввин.

Фрося уже сошла сотней потов, когда молодой человек, представившийся Владимиром

Ивановичем, вдруг пристально уставился на неё:

- А теперь я хотел бы спросить у вас, уважаемая, что вас связывает с заключённым,

осуждённым по очень серьёзным статьям Алесем Цыбульским?...

Фрося подняла глаза на мучителя и спокойно ответила:

- Любовь...

Это слово вырвалось у Фроси непроизвольно, но если бы даже она обдумывала ответ, она

не нашла бы лучшего определения.

И впервые на лице следователя появилось подобие улыбки.

Он развязал папку, лежащую перед ним на столе, достал оттуда письмо и протянул Фросе:

- Так вот, заключённому Алесю Цыбульскому вышло послабление за хороший труд и

примерное поведение.

Ему разрешена переписка с близкими людьми, одно письмо в месяц...

Неожиданно молодой следователь перешёл резко на обращение на ты:

- Ты, говоришь, что вас с ним связывает любовь, что ж, придётся поверить, хотя я не

уверен, что ему там всю любилку не отбили...

И он криво усмехнулся.

- А, так, как кроме тебя у него есть только престарелый дядя, который, как я выяснил, уже

не может самостоятельно передвигаться, сам читать и прочее, то я беру на себя смелость,

всё же вручить это письмо тебе...

Следователь многозначительно посмотрел на взволнованную женщину и после паузы

продолжил:

- Оно, собственно говоря, тебе и адресовано.

Письмо открыто, я ознакомлен с содержанием, захочешь написать ответ, тоже приноси

открытым и сразу предупреждаю, что тщательно его проверю, не на ошибки, а на

содержание.

И, ещё, он получил также право на посылку в десять килограмм один раз в пол года, но

это уже твоя воля посылать или нет.

Вопросы есть?

Если у тебя вопросов нет, то у меня пока тоже, бери письмо и будь свободна...

Фрося всё простила неприятному следователю и резкий тон разговора, фамильярное

обращение на ты, каверзные вопросы, даже раздевающий взгляд... - у неё в руках было

письмо от Алеся.

глава 50

Фрося вышла за ворота комитета госбезопасности, облокотилась спиной о забор.

На морозном ветру листок письма трепетал и корчился в руках взволнованной женщины,