Фрося(СИ)

поудобнее разместила малышей и приложила их одновременно к обеим грудям.

Стасик привычно овладел соском и жадно зачмокал губами, глотая быстро

бегущее материнское молоко. А вот девочка никак не могла приспособиться к

непривычному соску, к непривычному запаху, к непривычной струе молока и то

хватала с жадностью сосок, то отрывалась, всплакивала и опять хватала...

Фрося нежно целовала девочку в щёчку, шептала ей ласковые слова, и

ребёнок успокоился, приноровился и ритмично начал тянуть из разбухшего

соска благодатную пищу обретённой любящей матери.

Дети наелись и отвалились от грудей и сладко засопели носиками. Фрося

положила их на широкую кровать и начала метаться по дому. Разложила на

полу горницы большое покрывало и стала сбрасывать туда различные вещи

своего гардероба и кухонную утварь. Набросав достаточно, перевязала крест-

накрест двумя крепкими узлами и стала собирать в мешки продукты, всё, что

можно было забрать с собой и что было так необходимо для будущей жизни.

Она быстро распихивала по мешкам все запасы сала и копчёного мяса,

крупы, соль, сахар. Побежала в огород, собрала созревшие к этому времени

огурцы, помидоры, подкопала пару вёдер картошки. В вёдра летели морковь с

капустой, свекла с кабачками, горох, фасоль и всё, что попадалось под руки из

того, что росло на её богатом участке.

Целый день она возилась то в огороде, то со скотиной, то кормила детей, то

стирала пелёнки, то паковала вещи и продукты. На ходу ела, пила и вновь

бросалась что-то делать, что-то собирать в дорогу.

Вывел её из этого состояния скрип открываемой входной двери, а надо

сказать, что она, несмотря на всю суету сборов, не забыла оставить открытой

калитку и входную дверь в избу, сердце почему-то подсказывало - любимый

придёт...

На пороге стоял Алесь, держа в руках бутылку с вином и коробку конфет. Он

удивлённо смотрел на Фросю, застывшую посреди узлов и мешков, всю

расхристанную, с уставшим лицом, с запавшими глазами, но в которых пылали

диковинные огоньки.

Фрося села на ближайший узел у её ног, показала Алесю на лавку у стола и

уставшим голосом поведала:

- Алесик, мы не можем встречаться в этом доме, я не хочу, а теперь ещё и не

могу здесь оставаться. Я собираюсь до утра убраться отсюда, и ты это уже,

наверно, понял по этим узлам. Мне надо достать подводу с лошадью, и надеюсь,

ты в этом поможешь.

Я собираюсь уехать в свою деревню, где родилась и жила до приезда в

Поставы, у меня там есть домик родителей, там я не была три года, и про мою

теперешнюю жизнь там никто ничего не знает.

Да, в той деревушке и двух десятков домов нет, и моих родственников не

осталось. И, если ты меня любишь и хочешь быть со мной, то сможешь туда

приезжать свободно, я скажу соседям, что ты мой муж, ведь про настоящего там

ничего неизвестно.

Ты не спеши соглашаться, я тебе ещё не всё рассказала. Но ты должен дать

мне слово, что сохранишь в тайне то, о чём сейчас узнаешь от меня. Даже если

мы расстанемся, пусть это останется нашей сокровенной тайной, и в этом ты

должен поклясться всем святым, что есть в твоей душе. Это не касается нашей

любви, но грозит нашей жизни и не только нашей.

Поэтому ты можешь прямо сейчас подняться и уйти, и я тебя не осужу, и

потом, когда ты узнаешь всё, а я вынуждена тебе довериться, ты просто

поможешь нам добраться до деревни и навсегда уйдёшь из моей жизни, но то,

что узнаешь, похоронишь в себе тоже навсегда.

Алесь подошёл к узлам, в один из них засунул находившиеся до сих пор в его

руках бутылку вина и конфеты и с улыбкой сказал:

- Это для того, чтобы отметить начало нашей совместной жизни в деревне, и,

какая бы у тебя не была тайна, я согласен разделить её с тобой, даже если это

смертельно опасно, я буду оберегать тебя до последнего вздоха.

Мне, пожалуй, надо поспешить за подводой, при комендатуре есть в

хозяйстве и автомобили, и лошади, по дороге что-нибудь придумаю для

сторожа, все знают, что я работаю переводчиком при коменданте.

Он поднялся, чтобы уйти за подводой, но Фрося подошла к нему, обняла за

шею, крепко поцеловала в губы, взяла за руку и повела в спальню. Неизвестно,

что мелькнуло в его голове, но то, что он увидел, превзошло все его ожидания...

На кровати рядышком лежали два младенца, и в тусклом свете керосиновой

лампы он обратил внимание на чёрненькие бровки и реснички второго ребёнка,

которого он ещё не видел. Алесь вопросительно взглянул в глаза Фроси...

- Вот это и есть моя большая тайна, которую ты обещал унести вместе со

мной в могилу, это дочь врача Меира, жизнь которой мне вручила сегодня его

жена Рива. Ты понимаешь, что нам грозит, и что тут мы не можем оставаться ни

дня.

Алесь какое-то время смотрел внимательно на детей, что-то обдумывая и

решая, у Фроси бешено стучало сердце, она не замечала бегущих по её щекам

слёз, хотела ещё что-то сказать и не могла, а потом и не успела.

Алесь нежно ладонью вытер слёзы с её лица, притянул к себе и поцеловал

так, что у неё закружилась голова, а затем, быстро отстранившись, сказал:

- Фросенька, милая и храбрая моя жёнушка, у нас будут двойняшки, но

только к моему возвращению подстриги у девочки бровки и реснички, чтоб они