Фру Мария Груббе

Естественно, что оскорбленное чувство человеческого достоинства, опасность королевской немилости ожесточили Ульрика Фредерика. Воспоминания о первой любви носили у него мечтательный и меланхолический характер. Забыть нанесенную ему обиду он не мог ни после пожалования титула королевского егермейстера, ни за время заграничного путешествия, ни в годы второго брака с Марией, спешно устроенного при покровительстве двора. Не без влияния Софии в его сознании складывалось представление о безрадостной жизни народа, о том, что страна идет навстречу тяжелым временам. Сам он не был тем человеком, который смог бы помочь страдающей родине. Все чаще вел он бесшабашный образ жизни, предавался утехам в веселой компании, проявлял дворянскую спесь (например, в отношении плебея Даниэля Кнопфа, за малый рост прозванного Карлой), изменой жене с Карен Скрипочкой словно мстил не Марии Груббе, а кому-то более значительному.

Итак, Марии пришлось вернуться к отцу. В его доме, по-бюргерски старомодном, внешне ничего не изменилось: те же стены, выложенные голландскими изразцами, дубовая тяжелая мебель, кресла с высокими резными спинками и потертыми кожаными сиденьями… Дочь старого Груббе прекрасно сознавала, что теперь ее роль при дворе сыграна и сама она обречена на прозябание в ютландской глуши. Мария снова ощутила на себе власть сурового отца.

Эрик Груббе был колоритной фигурой. Деспотичный в отношении к домочадцам, старик позволял говорить ему правду в глаза разве лишь одной Анэ Иенсовой, служанке, с которой прижил «дитя греха». Возвращение старшей дочери, конечно, не радовало его, внушало опасение, что она так и останется для него обузой. Расчетливый накопитель, он постоянно лицемерит, говорит, что он чуть ли не разорился из-за зятя, пишет слезное послание на имя короля с просьбой о вспомоществовании, так как его «опозоренная» дочь, по его словам, не имеет даже приличной одежды, чтобы показаться на люди.

Получив наконец от бывшего мужа свое приданое и драгоценности, Мария Груббе надеется обрести полную свободу. Могущество денег кажется ей безграничным. С восторгом принимает она совет своего зятя Сти Хоя отправиться в заграничное путешествие, наивно веря, что в Германии или во Франции сердце ее обретет покой и счастье.

Мария не замечала, что ее отношения со Сти Хоем, женатым человеком, который сопровождал ее в путешествии, и с очень юным баварцем Золотым Ремигием, встретившимся ей в Нюрнберге, носили несколько компрометирующий характер. Эмансипация личности мыслилась ею еще в форме свободного изъявления чувств. Сти и Ремигий в ее глазах как бы дополняли друг друга: один был экзальтированной натурой, опытным в отношениях с женщинами, другой — тихим и робким поклонником. Неожиданную гибель златокудрого Ремигия она переживала не менее тяжело, чем утрату Ульрика Христиана. Казалось, что ее преследует какой-то злой рок: стоило Марии найти человека, достойного и способного составить ее счастье, как неумолимая смерть похищала его. С утратой юноши она снова теряла какую-то долю своей мечты, романтической мятежной души.

Отношения со Сти во многом ее отрезвили. Этот «демонический» характер постепенно раскрывался перед ней в своей подлинной сущности. Его жестокость, делавшая его похожим на зверя, рвущего добычу на части, казалась вначале (например, в драке с ольденбургскими дворянами на постоялом дворе) проявлением каких-то таинственных сил деятельной натуры. В отношениях с Марией, которую он называл замарашкой, Сти Хой держался покровительственно, себя же любил представлять скептиком и человеком разочарованным, непонятым окружающими. Приноравливаясь к ее восторженной настроенности, он изъяснялся иносказательно, высокопарно, рассказывая о «траурных страницах книги живота его» и жалуясь на тс, что он «будет томиться горькою мукой и грустить». Но вскоре Мария обнаружила его позерство, неспособность к подвигам во имя осуществления высоких надежд, увидела, что за внешностью «орла с топорщащимися перьями и острым взором» скрывается жалкая ощипанная птица.

Тягостным и на этот раз было возвращение Марии Груббе в дом отца. Угрозой лишения наследства старик заставляет ее принять предложение Палле Дюре. Шестнадцать лет длилось ее замужество с королевским советником юстиции, маленьким толстым человечком с короткой шеей и обезображенным лицом. Для нее это была пора постоянных унижений. Скупой и мелочный, трусливый и заносчивый, второй муж Марии мало чем отличался от старика Груббе, был с нею суров, затевал ссоры из-за пустяков, упрекал за «прошлое». Неудивительно, что после долгих лет мучений она решилась оставить его.