Фрунзе

Михаил Васильевич с особым вниманием подходил к татарам, башкирам, родина которых стала ареной боев гражданской войны.

В плане Фрунзе указывалось, что после овладения районом Уфы, «подготовляясь к ведению дальнейших операций, район Стерлитамака занимают башкирские части, развивающие свои действия для овладения всей Башкирией и привлечения башкирского населения на сторону советской власти и усиления Красной армии».

Вечером 8 июня во время налета колчаковских самолетов на переправу рядом с Фрунзе упала бомба. Взрывом этой бомбы под Фрунзе была убита лошадь, сам Михаил Васильевич сильно контужен. Изо рта, носа и ушей шла кровь. Когда его в полубессознательном состоянии пересаживали на другого коня, он заявил, что ему надо остаться в строю.

Не прошло и часа после контузии Михаила Васильевича, как пулей с самолета ранило в голову Василия Ивановича Чапаева.

Положение белых становилось критическим. Сорвать переправу им не удалось. Красные прочно закрепились на восточном берегу. Командование белых подтягивало свежие части, чтобы бросить их на 25-ю Чапаевскую дивизию и смять.

Белое командование решило начать контратаку на рассвете 9 июня. Но в штабе белых забыли одно важное военное правило — сохранение тайны. О предстоящей операции говорили без предосторожности. Секретные разговоры случайно подслушал один уфимский рабочий. Рискуя жизнью, он ночью перешел колчаковский фронт и явился к начдиву 25.

— Утром два офицерских батальона и Каппелевский полк перейдут в атаку и, пробив брешь, окружат и уничтожат красных.

— А ты откуда узнал?

— Я случайно работал в это время в штабе.

Вначале перебежчику не поверили. Закралось законное сомнение, что он подослан врагом, чтобы ввести красных в заблуждение.

Рабочий клялся, что он рисковал жизнью, так как советская власть ему дороже. На всякий случай меры были приняты, к встрече с врагом приготовились: окопались, подготовили пулеметы и артиллерию.

Дмитрий Фурманов в повести «Чапаев» дал яркую и правдивую картину этой знаменитой «психической» атаки:

«Мучительно долго тянулась ночь. В эту ночь из командиров почти никто не спал, несмотря на крайнюю усталость за минувший страдный день. Все были оповещены о том, что рассказал рабочий. Все готовы были встретить врага. И вот подошло время…

Черными колоннами, тихо-тихо, без человеческого голоса, без лязга оружия шли в наступление офицерские батальоны с Каппелевским полком. Они раскинулись по полю и охватывали разом огромную площадь. Была, видимо, мысль — молча подойти вплотную к измученным, сонным цепям и внезапным ударом переколоть, перестрелять, поднять панику, уничтожить…

Эта встреча была ужасна… Батальоны подступили вплотную, и разом, по команде, рявкнули десятки готовых пулеметов… Заработали, закосили… Положили ряды за рядами, уничтожили… Повскакали бойцы из окопов, маленьких ямок, рванулись вперед. Цепями лежали скошенные офицерские батальоны, мчались в панике каппелевцы — их преследовали несколько верст. Этот неожиданный успех окрылил полки самыми радужными надеждами».

Красные части с утроенной энергией бросились преследовать противника, и к утру 9 июня Уфа была взята. Уфимские пролетарии радостно, с красными знаменами встретили победителей.

На следующий день в Уфу приехал Фрунзе. Его встретил Чапаев с забинтованной головой.

Фрунзе обрушился на Чапаева:

— Товарищ Чапаев! Что это значит? Врачи вам предписали абсолютный покой… А вы? Это же нарушение дисциплины.

— Я, Михаил Васильевич, делаю, как предписали врачи. Они, точно, предписали покой. Ну, а я так понимаю, что покойно мне будет только в Уфе, среди своих бойцов…

И с упреком добавил:

— А вы тоже хороши: контуженный, а приехали…

Подвиги Фрунзе советское правительство оценило по достоинству и наградило его первым орденом Красного знамени.

Враг народа Троцкий пытался сорвать выполнение ленинского плана разгрома Колчака и всячески мешал М. В. Фрунзе в развитии блестяще начатой операции по разгрому белых.

«В момент разгара наступательных действий Красной армии на Восточном фронте Троцкий предложил подозрительный план: остановиться перед Уралом, прекратить преследование колчаковцев и перебросить войска с Восточного фронта на Южный фронт. ЦК партии, хорошо понимая, что нельзя оставлять Урал и Сибирь в руках Колчака, где он может с помощью японцев и англичан оправиться и снова стать на ноги, отклонил этот план и дал директиву продолжать наступление»[15].

Товарищ Сталин в речи на пленуме фракции ВЦСПС 19 июня 1924 года рассказал, как была отменена вредительская установка Троцкого.

«Вы знаете, что основными врагами Советской республики считались Колчак и Деникин. Вы знаете, что наша страна вздохнула свободно лишь после победы над этими врагами. И вот, история говорит, что обоих этих врагов, т. е. Колчака и Деникина добили наши войска вопреки планам Троцкого. Судите сами: