Фрунзе

— Выбросьте эти мысли из головы, иначе вас завтра же выбросят из армии!

В штабе он ознакомился с приказами Блюмберга: писаны они были казенным языком, без живинки и шли вразрез друг другу. В городе не было хорошего коменданта, чтоб навести элементарный порядок: улицы забиты до отказа людьми, лошадьми, повозками, артиллерией. Шум, гвалт, обрывки команд; ржание коней, какая-то стрельба: не армия, а цыганский табор после землетрясения!..

Фрунзе возвращался в Самару удрученный. И одновременно просветленный: он воочию убедился, как не надо воевать с Колчаком. И в одном из приказов перечислил обнаруженные у соседей упущения и ошибки. Войсковая разведка была очень слаба, из-за чего силы противника неоднократно оценивались на глазок; штаб оторван был от частей настолько, что командиры не знали его ближайших планов и не имели ясного представления о районе своих действий. Пехота билась активно и иногда отбивала у противника населенный пункт. Но ее успех развивался плохо: бойцы успокаивались на достигнутом, разбредались по соседним селам в поисках продовольствия, мало думали об охране и нередко попадали под губительную контратаку белых. Конница действовала смело, но оставалась без связи с пехотными полками и не всегда получала задание заглянуть поглубже в тыл врага с открытого фланга. И совсем уже неумно использовались бронепоезда. Эти передвижные крепости зачастую оказывались в глубоком тупике, вместо того чтобы действовать на свободном пути и смелым маневром сеять панику в частях беляков.

— Досадные промахи у соседей, если не сказать точнее: ошибки и преступное небрежение. Давайте хоть мы научимся на них воевать с соблюдением строгого порядка и дисциплины! — сказал он Куйбышеву и Новицкому.

Он уже мыслил масштабами фронта и обратился с братским письмом к правительству Советской Украины: «Армия, перед которой поставлена чрезвычайно сложная и спешная задача, к сожалению, слабо подготовлена к ее осуществлению. Самым больным местом является огромный недостаток в предметах вооружения, артиллерийского, интендантского и инженерного снабжения. Отсутствие такового в данное время у центральных органов Советской России не позволяет надеяться на помощь оттуда. Захват доблестными Украинскими советскими войсками значительной военной добычи, быть может, позволит оказать нужную нам помощь».

Центральный Комитет РКП(б) подослал в Самару большую группу коммунистов и комсомольцев. Для них были созданы краткосрочные курсы политических работников. И наука им преподавалась на конкретных примерах поведения в бою и на биваке.

В записях Дмитрия Фурманова сохранился этот «кодекс» поведения коммуниста в армии. Он изложен в письме комиссару 74-й бригады Петру Брауцаю.

«Товарищ! Я не буду тебя учить тому, что надо делать: работа сложна и разнообразна, всего не предусмотришь. Требую лишь следующего: 1) точной исполнительности; 2) напряженности в работе; 3) спокойствия; 4) предусмотрительности.

I. Используй всех подчиненных тебе работников так, чтобы у них не было и минуты свободной. Вмени в обязанность комиссарам мелких частей не спать по деревням, а проверять и помогать Советам, беседовать с крестьянами и пр. О сделанном требуй систематических отчетов.

II. Внуши и укажи им, как сохранить авторитет, ибо некоторые комиссары унижают свое звание несерьезностью и слабостью.

III. Обращение комиссара с бойцами должно быть образцовым: спокойным, деловым, внимательным. Внушай к себе уважение даже обращением. Не позволяй оскорблять красноармейцев, тем более плеткой или кулаком: притягивай негодяев к суду.

IV. Не позволяй грабить, разъясни, как позорно это для Красной Армии рабочих. Нахальных грабителей тяни к суду, а с мародерами расправляйся еще короче: расстреливай на месте.

V. Держись ближе к организациям (судам и комиссиям), помогай им советом и проверяй работу.

VI. Притягивай всемерно красноармейцев к библиотеке: хоть раз в неделю — пусть почитают. Читай, объясняй сам, когда можешь, не смущайся тем, что мало слушателей.

VII. Строго наблюдай за техническими работниками, будь недоверчив, но не показывай своего недоверия, не оскорбляй, тем более не схватывайся ругаться: комиссар не должен ронять себя до ругани.

VIII. Отдельные эпизода боевой жизни записывай. Раз в неделю присылай мне в двух экземплярах. Пусть будет кратко — зато свежо и интересно для газеты».

18 марта, после поездки в Белебей, Михаил Васильевич послал письмо в Реввоенсовет республики, а копию — В. И. Ленину.

Он говорил, что в средней и южной части Восточного фронта создалось очень серьезное военное и политическое положение. И обращал особое внимание на 5-ю армию. Она «почти утратила боеспособность. Полки ее откатываются назад при первом натиске противника и сразу очищают большие пространства. В штабе армии (5-й) высказывались опасения за возможность отхода к Самаре и Симбирску. Этим все сказано…

Положение дел в настоящее время я считаю очень серьезным. Но в то же время уверен, что если центр в достаточной мере серьезно оценит его и примет соответствующие меры, то всякая опасность нами будет избегнута…».