ФУГУ

Во всяком случае, сейчас его руке, кажется, было хорошо и на ее теперешнем месте.

Наконец человек в шляпе развеялся, растворился — как камень свалился с плеч.

А в руке у Нестора оказалась кружка с пенным напитком, нет, не кружка с напитком, а чашка горячего кофе. Две чашки, три… третья была лишней. Пили кофе, и Нестор радовался, что так все удачно устраивается. Говорили о чем-то неважном.

Сверху послышался стук каблуков по асфальту, и Нестор вздрогнул. Но маньяк Бенджамин — это был он, пробежал мимо, не останавливаясь.

Все устраивалось в высшей степени. Что бы они делали, убежав на дальний эскалатор, да и отчего было бежать — Нестор улыбнулся своему недавнему страху.

И — ей-богу, он не хотел этого — оказался на другой ленте, среди старух, одетых в черное.

Топорик ерзал и вертелся под мышкой в своей петельке. Нестор достал и ударил.

А может, задержал руку.

Или все-таки ударил в сердцах?

Ударил, не ударил — какая, в конце концов, разница.

23

Маленький зеленый человечек улыбнулся Нестору и сказал: «Бу».

Нестор поморгал глазами, но видение не исчезало.

— Он говорит «Здравствуй», — объяснил человек в шляпе.

— Привет, — сказал Нестор.

— Бу-бу-бу-бу-бу-бу, — сказал инопланетянин.

Человек в шляпе промолчал.

— Это правда, что в его языке всего две буквы? — спросил Нестор.

— Бу, — сказал зеленый.

— Он говорит «Да», — перевел человек в шляпе.

— Не маловато ли двух? — усомнился Нестор.

— Нам достаточно, — сказал инопланетянин.

— Так вы и по-русски можете?

— Дю дю, — сказал зеленый.

— Можем, но не предпочитаем, — перевел человек в шляпе.

— Может быть, все-таки не две, а четыре? — предположил Нестор.

— Слоговая азбука, как у наших японцев, — сказал человек в шляпе.

— Трудно представить такое, — сказал Нестор.

— Мне тоже трудно, но это так, — сказал человек в шляпе. — А еще труднее представить, что этот невеликий человечек, он в каком-то смысле являет собой Пушкина и Льва Толстого в одном лице.

— Бу, — подтвердил инопланетянин.

— Он перевел на свой Бу-язык два романа: «Евгений Онегин» и «Анна Каренина».

— Бу, — сказал зеленый.

— И оба перевода совпали до единой буквы, за исключением нескольких слов в начале и нескольких кое-где.

— Не верю, — сказал Нестор. — По простой причине — один роман в несколько раз длиннее другого.

— Это как посмотреть. Если слова расставлены как деревья в лесу, то лес один, а тропинок в нем много. И одни из них могут быть длиннее других, это нормально. А тропинка сама говорит, куда идти, — согласись, что за словами «Мой дядя», легко заключить, следуют слова «самых честных правил», а за словами «Все смешалось» — слова «в доме Облонских», и оба словесных ряда можно продолжить с почти полной обязательностью каждого последующего слова.

— Бу, — сказал инопланетянин.

— То есть обязательность уже изначально заложена в один текст и в другой, и читающему нужно только время от времени убеждаться в правильности выбранного пути, для чего служат оставленные зарубки на соснах.

— Ты меня не убедил, — сказал Нестор.

— Я показал возможность чтения — возможность в принципе. А у них, у зелененьких, есть свои правила вычитывания смыслов, которые позволяют из многих выбрать единственный. «Отбрось невозможное», «Отбрось очевидное», «Отступи к первому Бу» — это самые простые, а другие будут выше любого нашего понимания.

— Дю дю, — сказал Нестор.

— И главный нюанс — это что оба перевода только чуть длиннее своих русских оригиналов.

— Дю, — сказал Нестор.

24

— Начнем, отступя, — сказал человек в шляпе. — От самого первого «Бу».

Думая в перспективе о человеке, рассмотрим что-нибудь элементарное, что-нибудь, что можно считать просто вещественной точкой в пространстве, — минимум свойств и ничего лишнего.

Элементарное — значит, атом. Но атому давно пора подобрать другое имя — ясно, что он не оправдывает своего названия, а атомом правильней было бы называть, например, электрон (ведь именно электрон является неделимой частицей).

Электрон вращается вокруг ядра атома по круговой орбите, как думали раньше, хотя на самом деле он не вращается, а пребывает в виде некоторого размытого облака, так говорит наука (та физика неделимых, которая неудачно называется квантовой механикой вопреки коренному смыслу слов, взятых в основу). В каком-то смысле электрон может находиться в любой точке этого облака с некоторой вероятностью. А в каком-то смысле он нигде конкретно не находится — нигде и везде, — и место его нахождения размыто, как-то самое облако.

Теперь представим, что электрон наделен некоторым элементарным, минимальным сознанием (впрочем, возможно, что и действительно наделен, только мы про это не знаем) — он может сознавать, что существует и что находится в определенной точке пространства.

Сказав слово, нужно уяснить, что оно значит. Что есть пространство? — Космос? Галактика? Не будем растекаться мыслью по бесконечности. Для электрона его пространство — это либо та орбита, по которой он крутится, либо то облако, в котором он пребывает.