Фулгрим

Появление Фулгрима в капитанской рубке в самом начале боя вызвало общее изумление — вместо плаща капитана корабля он явился облаченным в полный комплект боевых доспехов, да еще в окружении гвардейцев Феникса.

Броня примарха сверкала свежей полировкой, и на блестящих наколенниках Соломон заметил несколько новых дополнений. Золотой орел по-прежнему сиял с нагрудника, а бледное лицо Фулгрима светилось в предвкушении боя. Однако Соломон заметил, что вместо золотого Разящего Огня на бедре примарха висит серебряный меч из лаэранского храма.

— Феррус Манус развязал эту битву без нашей помощи, — крикнул Фулгрим. — Но закончить ее без нас ему не удастся!

Капитанскую рубку «Гордости Императора» тотчас захлестнула бурная активность, и Соломон ощущал, как волна энтузиазма, словно заряд электричества, передается от одного воина к другому. Юлий и Марий бросились исполнять приказы примарха, хотя некоторая лихорадочность в их поведении свидетельствовала скорее о нерушимой преданности, чем о расчетливой исполнительности.

Вместо того чтобы завершить уничтожение Диаспорекса издалека, с тактически выгодных позиций, как предполагал Соломон, Фулгрим предпочел приблизиться непосредственно к противнику и приказал кораблям Двадцать восьмой экспедиции продвигаться вперед и сражаться на близком расстоянии.

Поступила информация с «Железной длани» о наличии и расположений вражеского флагмана, и Фулгрим немедленно развернул «Гордость Императора» в его сторону. Феррус Манус мог необдуманно завязать сражение, но Дети Императора завоюют львиную долю славы, вырвав у противника сердце.

Кроме того, сам Фулгрим поведет их в бой.

Хотя поначалу такая стратегия казалась Соломону чересчур тщеславной и, испытывая отвращение к десантным капсулам, он не мог отрицать радостного возбуждения перед опасной операцией бок о бок со своими товарищами. Напротив него сидел Гай Кафен, полностью сосредоточившись на грядущем сражении и не отрывая взгляда от пульта, контролирующего их головокружительный полет через космическое пространство.

Соломон со своими воинами должен был первым пробить корпус корабля-гибрида и обезопасить ближайшее пространство, а затем Фулгрим с Первой ротой придет им на помощь и будет пробиваться по кораблю к капитанской рубке, чтобы разрывными гранатами уничтожить все средства управления. Предполагалось, что те немногие корабли, еще оставшиеся от Диаспорекса, будут деморализованы гибелью флагмана и не смогут сопротивляться имперским силам.

— Удар через десять секунд, — объявил Гай Кафен.

— Всем приготовиться! — приказал Соломон. — Как только откроется люк, рассредоточьтесь и убивайте любого, кто попадется! Хорошей охоты!

Соломон закрыл глаза и сгруппировался. Капсула врезалась в борт корабля, и компенсаторы смягчили силу удара со смертельной до просто оглушительной. Соломон почувствовал гулкие толчки последовательных направленных взрывов — десантная капсула расчищала себе путь сквозь бронированный корпус.

По корпусу капсулы прокатились гул детонации и стон разрываемого металла. У Соломона потемнело в глазах, а недавно залеченные раны в ответ на удар и резкое торможение отозвались болью. Казалось, прошла целая вечность, пока капсула не остановилась, хотя Соломон и знал, что все было закончено за несколько секунд. Наконец последний снаряд капсулы прорвал внешнюю переборку и нос оказался свободен. Носовой трап с лязгом отошел и опустился в пылающий ад раненого корабля.

— Вперед! — заревел Соломон, отстегивая ремни и вскакивая на ноги. — Все на выход! Вперед!

Он понимал, что сейчас настал самый благоприятный момент, и выхватил свой болтер ручной работы. Потрясение и ужас, рожденные их появлением, следовало использовать как можно полнее, подавляя любое возможное сопротивление.

По наклонному трапу Соломон выбежал в высокое и длинное помещение с почерневшими от дыма колоннами и отделанными деревянными панелями стенами. Дерево было объято пламенем, несколько колонн разрушилось при ударе десантной капсулы, а остальные скрипели под собственной тяжестью. Все вокруг было затянуто дымом и огнем, но автоматика доспехов Соломона легко компенсировала плохую видимость. По полу разметало останки защитников корабля, разорванные в клочья тела; тяжело раненные — некоторые еще корчились и кричали в агонии. Соломон не стал обращать на них внимания. Вдалеке послышались глухие удары, и он понял, что через корпус корабля прорываются остальные воины его роты.

Астартес рассредоточились по залу, и движение в отдаленных углах помещения подсказало Соломону, что враги намерены отразить их атаку. Он усмехнулся, зная, что противники опоздали. Одиночные болтерные выстрелы разорвали нескольких противников справа, но с противоположной стороны грянул ответный залп, и один из его воинов упал с дымящимся кратером на месте груди.

Соломон развернул дуло болтера навстречу возникшей угрозе и короткой очередью сбил на пол странное четвероногое существо. Снова раздались выстрелы, в ответ послышались крики, и спустя несколько мгновений весь зал наполнился стрельбой и взрывами.