Фундаментальные основы права. Компаративистика в юриспруденции.

Выставленный унитарной теорией принцип общей пользы в действительности вытекает из идеи равенства всех людей. Эта идея является главным образом продуктом философской мысли; она получила свое осуществление, вначале неполное, в отмене рабства, а позднее в уничтожении привилегий и провозглашении принципа равенства перед законом. Следовательно, идея общей пользы не есть идея чисто утилитарная; она лишь подтверждает существующее в современном обществе убеждение о взаимоотношении между принципом пользы и общественным сознанием. Это взаимоотношение, лишь намеченное в утилитарной теории, должно быть признано во всех определениях начала пользы, так как оно находит подтверждение при сопоставлении этого начала с другими идеями справедливости, заключающимися в общественном сознании и равным образом требующими удовлетворения. Понятие общей пользы как современного принципа права не может иметь основанием исключительно идею равенства, а в силу необходимости должно считаться с идеями свободы, солидарности, ответственности и вообще со всеми понятиями о нравственности и справедливости, которым общественное сознание отводит значительное место в своих идеальных понятиях о жизни. Путем этого сопоставления не только постигается истинный характер принципа общей пользы, но оно, кроме того, дает возможность его определения. Может казаться, что начало пользы, являясь наиболее простым понятием, дает возможность создать все право на рациональной основе, но эта мысль ошибочна. Обширная законодательная работа рождает массу вопросов, в которых противоречивые соображения о пользе не позволяют понять, где собственно она находится.

Но есть еще более безвыходные случаи, а именно: когда польза находится в конфликте с пользой же, как, например, в случае, когда дело касается прав меньшинства перед большинством. Только путем сопоставления принципа пользы с социальным сознанием могут быть прекращены подобного рода конфликты; чисто утилитарные теории разрушают их, ссылаясь на иные принципы, если не хотят признавать исключительно грубую силу большинства. Лишь с этой точки зрения понятие общей пользы есть верный принцип, но в таком случае к этому принципу должны быть приобщены посторонние элементы, и тогда он теряет свои характерные черты.

Название «общее благо» наиболее соответствует определенному таким образом принципу права, если хотят выразить его понятным и имеющим широкое значение термином и вместе с тем избежать неясности, всегда связанной с идеей пользы.

Но никаким термином или формулой ни выразить эти сложные и разнообразные элементы юридического порядка, так как эти термины и формулы суть философские обобщения, которые не обнимают (не отражают) никогда вполне этих понятий.

Значение обобщений, относятся ли они к понятиям общественного блага, общей пользы, жизненных условий, согласия интересов или общественного сознания, заключается в том, что они противополагают всем отвлеченным принципам естественного права и чисто рационалистическим правовым понятиям совершенно позитивное понятие юридического порядка, которое только и может быть совместимо с историческими данными правообразования. Ведь древние называли историю наставницей жизни и соответственно наставницей мысли, и это дает основание утверждать: не нужно искать в истории то, что ложно, а нужно искать то, что истинно.

Б.А. Кистяковский и Д.А. Гурвич в своих работах утверждают, что исследования права, существующего только в жизни и вне связи с утвержденным в законе, как правило, неспособны охватить всю полноту динамики движения реальной правовой жизни. Так, Кистяковский пишет: «жизнь так богата, многостороння и разнообразна… она не может целиком подчиниться контролю закона и органов, наблюдающих за их исполнением… К тому же, писаное право неподвижно, оно изменяется только спорадически и для его изменения всякий раз требуется приводить в движение сложный механизм законодательной машины. Напротив, правовая жизнь состоит из непрерывного движения, в ней все постоянно изменяется, одни правовые отношения возникают, другие прекращаются и уничтожаются»[1]. Гурвич отмечал: «Абстрактные юридические понятия оказываются совершенно неспособными охватить всю полноту турбулентного движения реальной правовой жизни с ее спонтанно возникающими и непредсказуемыми институтами»[2].