Фунгус [litres]

Ни тот, ни другой не желали сдаваться. Старик не понимал, в чем заключается истинная опасность, но Хик-Хик знал, что фунгусы внимательно прислушиваются к смеси разнообразных чувств, исходивших из осталя. Эти чувства передавались по воздуху и волнами докатывались до чудовищ. Возбуждение Старика, страх Майлис и тревога Альбана притягивали фунгусов так же, как кровь привлекает акул. Хик-Хик был уверен, что монстры слышат их чувства, следят за ними, потому что он ощущал это, да – ощущал. Теперь ему стало окончательно ясно: фунгусы различают эмоции каждого человека точно так же, как люди узнают чужие голоса. Сейчас чудовища испытывали недоумение и беспокойство: разочарование, грусть и отчаяние хозяина они принимали за сигнал тревоги, а стремление Старика защититься – за угрозу. Хик-Хик заранее знал, как они поступят. И если они до сих пор не ворвались в осталь, то лишь потому, что не могли пролезть через маленькие квадратные окошки, казавшиеся игрушечными. Чудовища бросятся на поиски входа и непременно его найдут. А что будет дальше, Хик-Хик догадывался.

Времени на объяснения не оставалось. Он не мог рассказать, что провел несколько месяцев в окружении монстров, обладавших особым чутьем и общавшихся при помощи эмоций, как волки, которые понимают вой сородичей и ориентируются по запаху. А Старик, безусловно, будет сражаться за дом и за ружье не на жизнь, а на смерть.

И тут все почувствовали, что потолок дрогнул, словно началось землетрясение, но не под ногами, а над головой. Хик-Хик и Старик замерли: ни тот, ни другой не выпустили ружья, но перестали тянуть его на себя и посмотрели вверх. Майлис и Альбан тоже подняли головы.

Ритмичные удары сотрясали каменную трубу. Монстры таранили ее своими могучими лбами, словно быки на арене. Каждый удар сопровождался верещанием фунгусов и грохотом обломков, катившихся вниз по скатам крыши. Через окна можно было видеть сыплющиеся дождем осколки черепицы. Когда они разрушат трубу, их огромные, но гибкие тела проскользнут в дымоход и протиснутся вдоль закопченных стен, точно осьминоги. А потом чудовища их растерзают. Всех до одного.

Хик-Хик и хозяин продолжили схватку за ружье. Не отпуская его, Хик-Хик взглянул на Майлис, которая прижимала к себе сына, съежившись в уголке. Альбан плакал, а она смотрела на Хик-Хика, не мигая, и во взгляде ее читалась угрюмая ненависть, какую невинные жертвы испытывают к палачам. Когда любимые глаза смотрят на тебя таким взглядом, ничего хуже быть не может, сказал он себе. Но сразу же взял свои слова обратно. Ужаснее казалось другое: в камине появился висящий вниз головой Коротыш.

Сначала показались тысячи пальцев. Они цеплялись за камни вокруг очага, словно гибкие щупальца. Потом вытянулись руки с тремя или четырьмя локтями каждая. За ними – голова.

Старик, Майлис и Альбан увидели, как, протискиваясь между стенами камина, в комнату влезала огромная грибная шляпка. Лежа навзничь, Монстр разинул пасть с рядами колючек на каждой челюсти. Из нее вывалился черный язык пяти- или шестиметровой длины и заизвивался по полу. Старик и Хик-Хик невольно подпрыгнули, чтобы он не обмотался вокруг их щиколоток.

Еще минута – и фунгусы пролезут по трубе и перебьют их одного за другим. Хик-Хик прекрасно это знал и принял единственно правильное решение, чтобы спасти хозяев. Оттолкнул Старика, да так, что тот повалился на спину, и выбежал из дома, вопя, как сумасшедший.

Как он и предполагал, фунгусы последовали за ним. Увидев, что хозяин уходит, они вылезли по трубе обратно на крышу. Хик-Хик мчался через огород, путаясь в картофельной ботве и падая, но поднимался снова и не останавливался, пока не оказался за изгородью. Фунгусы гигантскими прыжками преодолели разделявшее их расстояние. За изгородью столбом застыл Кривой: он один не нарушил запрета и не тронулся с указанного места. Он был так неподвижен, что казался чучелом.

Хик-Хик посмотрел назад, на осталь. Казалось, дом разбомбили: разрушенная труба, лужайка и огород усеяны кирпичами и черепицей, упавшей с крыши… Хик-Хик запыхтел от злости и с ненавистью посмотрел на Коротыша: но как проучить этого маленького оранжевого бесенка? Да и какой в этом прок? Несчастье уже случилось. Но сдержаться Хик-Хику не удалось: он принялся лупить провинившегося по голове, ругая остальных на чем свет стоит.

В этот момент Майлис появилась на пороге. Хик-Хик показался ей укротителем тигров: там, за изгородью, он дубасил палкой четырех обступивших его монстров. Он ругал их последними словами и раздавал удары направо и налево. Особенно доставалось самому маленькому. Фунгусы подчинялись ему, хотя и рычали, как разъяренные хищники. Их тела и головы, похожие на колеса, содрогались. Монстры завывали, словно разъяренные драконы, и после каждого удара распыляли вокруг чрезвычайно пахучие споры. Они яростно огрызались, с челюстей капали на траву густые желтые слюни. Хик-Хику с трудом удавалось их сдерживать; с виду фунгусы подчинялись ему, пусть и неохотно, но Майлис поняла, что их покорность – чистая иллюзия.