Функция. Часть 2

И вот этими глазами он принялся меня рассматривать. Абсолютно без выражения, словно не на человека глядел, а на вошь. Я разговор первым заводить не планировал – кто инициатор встречи вообще? Стоял себе с независимым видом, избегая сталкиваться с тяжелым взглядом. Наконец, дождался реакции.

– Молодой совсем.

«Да с твоих годов тут все молодые!» – захотелось мне ответить, но в последний момент я сдержался. Не стоило начинать общение с Лидером семьи, в которую меня «пригласили» с откровенного хамства. Но небольшая дерзость все же не повредит!

Да, Антонина говорила, чтобы я держался с патриархом уважительно, на вопросы отвечал просто и, самое главное, не ерничал. Но у меня на это были свои взгляды! С малолетства терпеть не могу, когда возрастом пытаются давить. Типа он гарантия ума!

– Это проходит с годами, – произнес я нейтральным тоном. – Уж вы-то, Матвей Андрианович, должны об этом знать.

Я прямо почувствовал, как девушка, стоящая за моей спиной напряглась. Втянула в себя воздух и задержала дыхание. Словно сейчас должен был раздаться раскат грома, а после ударить молнии, сжигающие наглеца, то есть меня, на месте. Но этого не случилось. Дед только свел косматые брови, наморщил лоб и сузил глаза до китайских щелочек.

– Хамишь? – проговорил он.

Я неопределенно пожал плечами. Мол, ну да, немного, но не со зла – так, под обстоятельства.

– В семье подобное непозволительно.

Что-то с голосом деда произошло на этой фразе. Каким-то он стал другим. Вроде и тембр, и громкость остались прежними, но добавилось что-то еще. Какая-то сила, что ли. Внутри у меня все сжалось, захотелось извиниться перед пожилым человеком за неподобающее поведение и недостатки воспитания. Но одновременно с этим рыкнул с вызовом Охотник:

– Формально я еще не в семье.

Произнес я это, помню, максимально спокойным тоном. Смягчая ярость зверя и не желая подставляться под гнев старикана – фиг его знает, на что была способна эта развалина. Тут же все супермены, вдруг и дедок лазерами из глаз пуляет?

Не стал. Или не умел. Только брови чуть приподнял, кажется, удивленно. Глаза его по-прежнему ничего не выражали, но я на всякий случай решил сгладить резкость.

– Пока не в семье.

Мол, так-то не против, но нужно утрясти ряд деталей, обговорить взаимные обязательства, договоры кровью подписать, ну и так далее. А то несерьезно же: пальцем поманили, и я должен к ноге припасть? Хренушки, господа новусы! Я свой собственный мальчик!

– Хочешь сказать, дерзость из тебя уйдет после принятия?

Голос деда снова изменился, исчезла из него та властность, что заставляла Охотника рваться с цепи.

– Ну, тут по разному может сложиться… Не все же от меня зависит, от вас тоже.

И тут дедок улыбнулся. Вот ей-богу, лучше бы он и дальше с мордой статуи стоял! Оскал матерого зверя возник на старческом лице так неожиданно, что я едва удержался, чтобы не отступить назад.

«У него родные зубы, или это протезы?» – некстати мелькнула тогда мысль. Почему-то я хорошо это запомнил.

– Хорош. Но молод еще. И не обучен. Тоня, забирай его. Связь по установленному регламенту. Доклад по прибытии. Свободны.

На сей раз пришлось потрать полторы секунды, чтобы пережить ярость моего альтер-эго. Охотника так взбесила последняя фраза старика вкупе с продемонстрированным им оскалом, что я камнем замер на месте, боясь любым движением спустить зверя с цепи.

– Да, дедушка, – раздалось у меня за спиной. Рука девушки обвила мой локоть и настойчиво дернула. Антонина старалась максимально быстро свалить с глаз патриарха.

Вот, собственно, и вся встреча. Никаких объяснения, никаких «Люк, я твой отец» и массивных фолиантов с надписью по кожаной обложке «Откуда есть пошли новусы на Руси». Фигня, в общем, а не встреча. Старикан посмотрел на меня, что-то там в своей древней черепушке решил и отправил восвояси. Точнее, прямиком в аэропорт.

По дороге к нам присоединился Вадим, оказавшийся той еще задницей. Тоня коротко отрекомендовала его как своего брата – сводного – и полковника ФСБ вдогонку. Затем, отмахнувшись от моих вопросов, стала весело рассказывать, какой хороший город Новосибирск и как она рада туда отправиться. А ты, Ваня, рад? Понимая, что никакого разговора в самолете не получится, я сообщил, что счастлив и завалился спать. А спустя несколько часов мы уже топали к автобусу в Толмачово.

Все происходило по ставшему уже привычным для меня сценарию: некогда объяснять, Лях, просто беги! Это серьезно накаляло. Настолько, что, поторчав минут пять в «своей» комнате, я решил пойти прогуляться – проветрить мозги. Боялся, что, продолжив сидеть взаперти, начну кидаться на людей. То есть на новусов.

Однако намерению не суждено было исполниться, на выходе меня остановил Вадим.

– Нельзя, – произнес эфесбешник, закрывая телом узкий коридор. – Сидим в квартире.