Функция: вы

Виктор покосился на Ольгу, но та лишь возмущенно фыркнула:

– Какое удобное обстоятельство!

– Ты же видишь, я не вру!

О, она видела. Сцилла была на моей стороне. И у досады, отразившейся на Ольгином лице, оказались слабые, но все же болеутоляющие свойства.

– Что еще ты видел? – дипломатично уточнил Виктор.

Теперь, когда никто не орал, я мог спокойно подумать. В первую очередь – что́ рассказать. Во вторую – о чем молчать, пожалуй, даже под пытками.

– Им нужны все искры. Их четыре. Не знаю зачем. Шарлотта должна была украсть только две, а затем спрятаться в безопасном месте. Похоже, лабиринт с самого начала был частью плана. Если бы никам удалось убить Влада, мы бы думали, что она просто сбежала, и… – Я шумно выдохнул. – Ариадна считала, она может быть чьей-то контрфункцией. Из другого лабиринта. Кажется, такое подтвердят только Минотавру другие Минотавры, но даже… Наверное, это правда никак не поможет. В любом случае тот, кто стоит за Шарлоттой, передает информацию через систему, очень быстро и без оглядки на расстояние.

– Как синтроп?

– Как синтроп.

Ольга фыркнула, неубежденная:

– Чтобы общаться с синтропом по-синтропски, нужно уметь активно воспринимать систему, а не только пассивно обогащать ее своим ценным мнением. Я к тому, что люди не могут получать от синтропа указания прямиком в голову. У них буквально не хватает на это мозгов!

– Согласен, – кивнул Виктор. – Но если Ариадна права и эта девушка – чья-то контрфункция, возможно, она делает это по нашему пропуску. Так же, как проникла в лабиринт. У нас с контрфункциями в связке телесные мощности, а мозг, отвечающий за восприятие системы, является частью тела.

Я не думал об этом так и рассеянно поглядел на Дедала, хотя сейчас это было все равно что молиться.

– Ты смог узнать, где находятся остальные искры? – продолжил Виктор.

Помедлив, я кивнул.

– Одна у Эс-Эйта, – ответила Ольга раньше меня. – Занимательно, что Ариадна знала об этом задолго до нападения.

– Не задолго. Нам рассказала госпожа-старший-председатель. Когда мы приходили к ней, чтобы…

Ольга уничижительно вздернула бровь. Я осекся.

– То есть, – подытожил Виктор. – Кто-то, возможно, попытается выкрасть искру из Эс-Эйта? Может, нам предупредить их?

– Лапласы пусть предупреждают, – цыкнула на него Ольга. – Что с последней?

Я снова посмотрел на Дедала. Он внимал нашему разговору, как приятной музыке в лифте, которому предстояло спускаться еще пятьсот этажей. Как будто бы в глубине этой истории не скрывалось ничего выдающегося. Ни атрибутов в форме женщины с дырой в груди. Ни троиц, живых или мертвых.

– Скорее всего, – я замолчал, подбирая слова, и в основном для Сциллы, – о четвертой искре написано в письме декомпозитора. Вы… Мы можем его увидеть?

Дедал мягко покачал головой:

– На прошлой неделе господин Минотавр уничтожил письмо, не оставив копий.

Я знал, что это бессмысленно, но все же спросил:

– Зачем?..

Если бы Дедал умел, он, конечно, улыбнулся бы.

– Что за письмо?! – рявкнула Ольга.

– Декомпозитора, – бездумно повторил я. – Искры являются результатом декомпозиции. Кто-то разложил что-то и получил над этим имущественное право, а потом написал об этом кому-то в письме. Госпожа-старший-председатель хотела, чтобы мы принесли его ей. Но мы отказались.

Я не знал, понимает ли Ольга, о чем речь. Может, потому что мысли мои находились в десятке километров от этого места, в отеле с котом на ресепшене, разбросанными по номеру свитерами и женщиной с картины трехсотлетней давности

– Я правильно понимаю, что Минотавр читал это письмо и потому знает, где находится четвертая искра? – уточнил Виктор. – А факт того, что он уничтожил письмо, вынуждает нас подставить слово «только»?

– «Только»? – не поняла Ольга.

Я утомленно прикрыл глаза.

– Если письмо уничтожено, только Минотавр знает, где последняя искра. При условии, что в письме действительно написано об этом. – Виктор помолчал и вдруг буднично, ничем не смущаясь, продолжил: – Теперь понятна жестокость, с какой эта девушка забрала уджат. Ты слишком много выяснил.

Я непонимающе моргнул. Еще секунду Виктор был уверен, что не рассказал мне ничего нового.

– Ребя-я-ят, – простонал за дверью Мару.

Я обратился к уджату, а он промолчал. Я сделал это еще раз, но его действительно не было. Накатившая тошнота сбила дыхание. Я поспешно проморгал чужие пальцы перед глазами.

– Радуйся, что только его, – мрачно заметила Ольга. – Будь у нее чуть больше времени, ты лишился бы глаза, и Дедал вряд ли накрутил бы новый.

Пытаясь воспринять одно лишь звучание этих слов, без смысла, я выдавил:

– Вы хотите держать меня здесь, пока Ариадна не вернется?

Неожиданно наступившую паузу заполнили многозначительные взгляды и безмолвные препирательства.

– В этом нет нужды, – наконец ответил Виктор. – Минотавр уже просыпается. Часа через три нам позволят увидеть его, хотя бы через стекло. Для этого эс-эйтовцы опять потребуют преемника, и, так как сейчас Оля не может покинуть лабиринт, ты поедешь с нами.

– Но я не преемник, – возразил я. – Не по-настоящему.