Функция: вы

– Их сомнения, как и симпатии, всем очень дорого обходятся. Не так ли, преемник?

Я посмотрел на нее, всю ее, и вздохнул:

– Вы не дадите мне вернуться внутрь.

Функция смотрела вдоль улицы, на ту часть, что в легком изгибе уходила за дома. Где-то там, знал я, через пару кварталов стояла многокорпусная инфекционная больница.

– Вы не дадите мне ответить на звонок.

Я не понял. Затем понял – услышав пронзительный писк. Его не смягчала даже одежда. Я сунулся в джинсы и выдернул кнопочный телефон, о котором за пару часов уже успел позабыть. На экране светился незнакомый городской номер.

– Вы знаете, кто это?

– Вы тоже знаете, кто это.

Я метнулся взглядом к клубу. Ее функции полностью перекрывали вход. Но если это он, я должен попасть внутрь, должен как-то передать Виктору с Тамарой…

– Они знают. Он призвал к себе Дедала. От госпожи преемника это потребует новых моральных усилий. Она уже обратилась к самым ресурсным из вас.

Телефон надрывался. Я смотрел на него, как на гранату без чеки.

– Чтобы вы знали. – Функция развернулась ко мне. – Если вы дадите мне ответить на звонок, это сократит время наших будущих прений.

Она не угрожала, даже не настаивала, как будто, сопротивляясь, мы лишь оттягивали неизбежное, просчитанное до каждого нашего «нет».

Я отступил. Сначала на шаг, потом на второй, уже шире и тверже. Отвернувшись, дернулся вдоль улицы, уходящей за дома, и лишь там, миновав изгиб, припав плечом к стене, нажал на нужную кнопку.

Телефон возле уха долго молчал. Я тоже.

– Ребенок?.. – наконец усомнился он, и я вжался в кирпич.

– Ребенок… – умоляюще продолжила трубка. – Черт, ну пожалуйста. Это должен быть ты. Если система реально что-то там оптимизирует, это будешь ты. Иначе мы все окажемся в полной жопе.

– Ах ты!.. – Я задохнулся от возмущения. – Хочешь сказать, это еще не полная жопа?! У тебя есть какой-то предел охренения вообще?! Потому что наш, охреневания, пройден еще вчера!

– Ой-ой, – удивилась трубка.

Я едва не швырнул ее об асфальт.

– Конечно, это я! Но я ни черта для тебя больше не сделаю! Ни на шаг в твою сторону не сдвинусь! Не поверю ни единому слову!

И зная, что все будет наоборот, Хольд от души рассмеялся.

Глава 18 Призраки утопии

– Чего гогочешь?! – вконец рассвирепел я.

Хольд уже не смеялся – он ржал, будто дозвонился до стендапа по телефону. Потом дыхание изменило ему, и я услышал мокрый, на разрыв легких кашель. Это отрезвило нас обоих.

– Увидел голую жопу в отражении, – уже спокойнее пояснил он. – Пижамку зажали, прикинь.

– Чтоб тебе надуло, – в сердцах пожелал я. – Мы у Русалки. Сам догадаешься, какая часть твоих приключений выплыла наружу?

Хольд не удивился. Даже ради приличия.

– Круто, и как офелии? В норме?

– Если панический ужас с истерикой для тебя норма, то в полной.

Он хмыкнул:

– Хорошо, что ты рядом. Знаешь центральную инфекционку? От Побочек всего ничего. Дернись ко мне. И без Ариадны, окей?

– Ариадны нет. Она уехала разбираться с никами.

– С ни… что? Какого хрена у вас происходит?

– Это ты меня спрашиваешь?!

Хольд помолчал, устало вздохнул:

– Ребенок, слышу, ты на взводе. Справедливо… наверное. Но у меня критически мало времени. Здесь натуральная осада, Дедал сможет пропустить только преемника. Мне нужно с тобой поговорить. Еще трубка, по которой ты сейчас разговариваешь. А, и сигареты захвати!

– Я тебе служба доставки, что ли?! И я не один, Виктор с Тамарой…

– Да в задницу их! – рявкнул Хольд. – Ну, ее – не точно. Хватит умничать, я должен тебе кое-что объяснить. А ты должен принести чертов телефон. Понятно?

Я стиснул зубы. Потому что понятнее некуда. Мне вообще в жизни ничего не было понятнее этого разговора и того, как я дошел до него:

– А госпожа-старший-председатель? Переговоры?

– Забудь.

– Но мы собираемся вытащить тебя…

– Это невозможно.

Я оттолкнулся от стены и прошипел:

– Что ты, блин, несешь?

Вместо ответа до меня донесся то ли плеск воды, то ли звон стекла. Когда все стихло, Хольд бросил:

– Не прогляди Дедала.

– Эй! – вскрикнул я.

Но он оборвал звонок. Я взбешенно взвыл против ветра.

По пути в клуб мы действительно проезжали больницу. Виктор сказал об этом, и мы с Тамарой посмотрели в окно. Кажется, после этого машина сворачивала однажды, минуты за три до того, как остановиться. Но сколько это было в километрах, без опознавательных фасадов и зарубок светофоров? Я дернулся вдоль улицы, собираясь узнать прямо сейчас.

Три раза я останавливался, задыхаясь от бега. Три раза думал, что надо позвонить Мару. Он был единственным, чей телефон я мог набрать по памяти, но тогда у него высветился бы номер Хольда, а я знал, что это помешает. Он звал меня, потому что у него был план. Не мог не быть. Он не зашел бы так далеко без плана.