Функциональная анатомия здоровья

2) Пришла пациентка в возрасте 67 лет с болями в спине. На снимке застарелый перелом позвоночника с клином Урбана (ось позвоночника была сломана на уровне грудного отдела и позвонки срослись боковыми поверхностями). Травме 20 лет. Не оперировалась. Сейчас женщину стало гнуть вниз, появилась сутулость, но все это на фоне дряхлости. То есть такой жестокий перелом не повредил спинной мозг! Тогда почему осевые компрессионные переломы, с точки зрения хирургов, должны его повредить? Для устрашения пациентов хирурги говорят об осколках (оскольчатый перелом), которые повредили спинной мозг, но умалчивают при этом, что почему-то нет ликвореи, которая, по идее, должна быть, так как спинной мозг (до 2-го поясничного позвонка) находится в дуральном мешке, заполненном ликвором. Ликворея — это практически паралич, она часто возникает после неосторожных хирургических действий. Отвечу: не повезло пациенту.

3) Почему после ПСМТ чувствительность в конечностях частично сохраняется, а после проведения операции по фиксации позвонков очень часто исчезает совсем? Отвечу: потому что происходит хирургическое повреждение нервных корешков.

4) Почему в качестве дифференциальной диагностики, то есть определения степени поражения позвоночника, а вместе с ним и спинного мозга, не используется (в постели) миофасциальная диагностика? Отвечу: специалисты ею просто не владеют!

Несмотря на это, мышечную или миофасциальную диагностику проводить не принято. Получается, что анатомию позвоночника специалисты либо не знают, либо не понимают: разработали десятки различных опросников, шкал и тестов для пациентов (они применяются, например, в Американской ассоциации спинальной травмы), и достаточно. На этом и живет весь «реабилитационный» мир: здоровье вторично — главное суета (дорогостоящая) вокруг больного. Об этом я уже рассказал в главе про остеохондроз и грыжи МПД.

Мне «повезло». В свои 22 года я попал в ДТП и получил тяжелейшие травмы опорно-двигательного аппарата. 27 лет костылей и операций, трех из которых я мог бы избежать, если бы врачи владели знаниями по лечебной функции миофасциальных тканей. Но мне спасли жизнь, спасибо! Кстати, последнюю операцию делал в США. Я доволен операцией: сделали прекрасно! Но это была замена тазобедренного сустава — это несколько другое. Я благодарю судьбу, что после ДТП врачи соединяли мои разломанные конечности и не обратили внимания на компрессионные переломы поясничных позвонков, которые я обнаружил спустя несколько лет, уже будучи врачом. Кровь не хлестала из спины, позвонки не вывернулись наружу — и ладно!

Кости позвонков имеют губчатое строение, и они не предназначены для ввинчивания в них шурупов. Спондилодез выключает мышцы из работы, и из-за этого нарушается кровоснабжение позвонков, питание не поступает в кости, и постепенно масса костей уменьшается и в результате развивается остеопороз — разрежение костного вещества.

ТЕЛО ПОЗВОНКА

Само строение позвонка, которое является губчатым, допускает компрессионную травму без ущерба для организма — в этом случае просто снижается высота позвонка, внутри которого нет нервов.

К чему все эти вопросы? Да к тому, что подавляющее число пациентов, перенесших операцию спондилодеза (установку пластины) на позвоночнике после компрессионного перелома или после удаления грыжи МПД, к полноценной жизни так и не вернулись. Не помогли им эти дорогостоящие хирургические технологии! А те, кто смог вернуться к двигательной активности, спустя какое-то время (через 1–3 года) стали вновь испытывать мучительные боли в спине, причем не только в зоне операции, но и значительно шире этой зоны, в точках, которые называются триггерными.