Фунт плоти

– Слушаюсь, мэм!

Закурив, он с наслаждением затянулся. Персик снова передвинула стул и села рядом с ним. На этот раз Картер получше владел собой, и все равно при виде ее скрещенных ног его мгновенно обдало горячей волной желания. У нее были потрясающие ноги: красивой формы и, главное, не костлявые. Там тоже было за что подержаться, по чему проехаться губами. А если обвить эти ножки вокруг его…

– Итак, пьеса, которой мы сегодня займемся, – это «Венецианский купец», – сказала Персик, пододвигая к Картеру книгу. – Думаю, содержание вам знакомо. Расскажите мне о ней, – попросила она, подпирая щеку ладонью.

Картер подался чуть ближе:

– Действие пьесы происходит в Италии. Шекспир писал ее как комедию, хотя многие исследователи его творчества считают «Венецианского купца» трагедией, учитывая испытания, выпадающие на долю главного героя, которого зовут Шейлок. – Картер взял книгу и стал перелистывать страницы.

– Кто такой Шейлок?

– Ростовщик, которого угораздило родиться евреем среди христиан. А во времена Шекспира этот мир отличался гораздо меньшей терпимостью. Так что не повезло парню.

– Думаю, что да, – засмеялась Персик. – Мне интересны ваши рассуждения. Но почему вы называете пьесу трагедией? Что трагического вы видите в образе Шейлока?

– Из-за его религии Шейлока считают злодеем.

– Ошибаетесь, – возразила Персик. – Злодеем его считают не из-за иудейской религии, а из-за его безжалостного обращения с должниками.

– Не согласен! – Палец Картера уперся в самую середину раскрытой книги. – Когда люди брали у него деньги, они же знали, что долг нужно возвращать. Так что все по-честному.

– Да? А требовать вместо монет фунт плоти, отрезанной от тела живого человека, – это честно?

Картер выдохнул. Она и не представляла, с какой точностью ее слова относились к нему и к его жизни.

– Его должники должны были оценивать свои возможности. Не можешь заплатить долг, нечего брать деньги. Тем более – клятвы давать.

Глаза Картера скользили по прядке, скрывавшей левую щеку Персика. Он забыл ощущение ее волос у себя между пальцами и теперь очень хотел вспомнить.

– Конечно, требование расплатиться куском собственного мяса звучит жутко, – продолжал Картер. – Но унижения и поношения, которые постоянно сыпались на Шейлока из-за его религии, еще более жутки. Те, кто его окружает, издеваются над иудейской религией, а его требование фунта плоти лишь подхлестывает их. Похоже, в тогдашней Италии, невзирая на эпоху Возрождения, хватало ограниченных придурков. Шейлок для них – что дикарь. Странно, как его еще не обвинили в людоедстве…

– Вы так много знаете о долгах? – Персик пристально смотрела на Картера.

– Знаю. А вы?

– Я знаю, что́ такое дать слово другому человеку, – помолчав, ответила Персик. Ее взгляд остановился на странице, где Шейлок произносил свой самый постыдный монолог. – И я знаю, что́ такое сдержать данное слово, поскольку другого выбора у тебя нет. Твоя любовь к тому человеку так велика, что для тебя было бы трагедией не выполнить обещанное.

Вот тогда все и произошло.

Картер не удержался. Его тело перестало подчиняться разуму. Оно отчаянно захотело ее коснуться. Сейчас его Персик сидела такая грустная. Рука Картера медленно потянулась к ее прядке и откинула за ухо. Сам он едва дышал, когда его пальцы коснулись нежной кожи за ее ухом, а потом скользнули к подбородку.

Охранник возле двери выразительно кашлянул.

Персик моментально отпрянула, выпрямилась, потом провела рукой там, где только что были пальцы Картера. А Картер тер пальцы о бедро, стараясь унять жар, оставшийся после прикосновения.

– Я… а, черт… – промямлил он и потянулся за очередной сигаретой. – Я не должен был этого делать. Простите. – Закурив, он сделал три быстрых затяжки. – Просто вы… Просто я увидел, что вам совсем грустно и… Простите. Я не должен был…

Ему всего лишь хотелось, чтобы ей стало лучше. Может, он надеялся, что она улыбнется.

– Картер, – сказала она, опуская руку ему на плечо.

Он дернулся. Дымящаяся сигарета закачалась между губами. Он не знал, какие слова сейчас услышит.

– Картер, все нормально, – слегка улыбнулась она. – Я ценю вашу заботу. Спасибо.

– Да, – заморгал Картер. – Да… Не за что… Отлично.

Персик одобрительно сжала ему плечо и пододвинула книгу:

– Продолжим?

Картер застонал, растирая ладонями щеки.

– Продолжим, Персик. Будем дальше разбирать хитросплетения шекспировского сюжета.

– Персик? – переспросила она, вздернув подбородок. – Вы не первый раз меня так называете. Откуда вы взяли это имя?

Картера охватила паника.

– Я… Это… – Пальцы теребили сигаретную пачку. – Сам не знаю. А что? Вам неприятно?

– Нет. Мне просто любопытно.

Картер затянулся, не щадя свои легкие.

– Если хотите, я буду называть вас как положено: мисс Лейн.

Несколько секунд она обдумывала его слова.

– Нет, – наконец сказала она. – Меня обычно называют Кэт, но вы можете звать меня Персиком… при одном условии.

– И что за условие? – лукаво улыбнулся Картер.

Персик сложила руки и подвигала телом. Правильнее сказать, покачала своими потрясающими сиськами.

– Если я смогу называть вас Уэсом.