Фурии командира

Тави последовал за ней. Он прищурился, в темноте было трудно что-нибудь разглядеть, однако с тех пор, как между ним и Китаи возникла связь, его ночное зрение заметно улучшилось. Она терпеливо дожидалась, пока его глаза привыкнут к темноте и он все увидит.

Цепи.

Четыре тяжелых кольца, прикрепленных к корпусу корабля на расстоянии фута друг от друга и на высоте четырех футов от пола. С каждого кольца свисали мощные кандалы – никто не сумел бы их разорвать, не прибегая к помощи магии. К тому же всякий, кого в них заковали бы на корабле, не мог бы прибегнуть к помощи магии земли.

Корпус корабля и пол под кольцами был испачкан, и Тави был рад, что почти ничего не видит. Однако он ощутил слабый запах человеческих испражнений и крови. Темные пятна на кандалах говорили сами за себя.

– Демос – работорговец, – тихо сказала Китаи.

Тави сделал глубокий вдох и отступил на шаг назад.

– В этой части мира работорговля – обычное дело. Большинство капитанов периодически перевозят рабов.

Китаи протянула руку и провела пальцами по звеньям цепи.

– И ты не видишь в этом ничего дурного?

– Мне это не нравится, – сказал Тави, – но люди вроде Демоса сами выбирают себе работу.

Китаи бросила на Тави суровый взгляд.

– Речь не об этом, алеранец. Неужели ты не видишь ничего дурного в том, что это, – она зазвенела цепями, – считается «обычным делом»?

Тави заморгал:

– Китаи…

Она повернулась к Тави и прищурилась:

– Ты говорил мне, что Насауг назвал вас чудовищами. Мой народ сказал бы то же самое, если бы узнал, как вы относитесь к себе подобным.

– Не все так поступают.

– Но никто не возражает, – жестко сказала Китаи, сделала шаг к Тави, и он смог разглядеть ее лицо. Оно казалось высеченным из агата. – Так вот, значит, каков ты, алеранец?

Он посмотрел ей в глаза, и ее гнев был подобен огню, ударившему его в лицо. Тави начал говорить, но смолк. Инстинкт подсказал ему, что слова сейчас бесполезны.

Вместо этого он на мгновение закрыл глаза и положил руку на рукоять меча, потянулся к силе металла и ощутил его могущество, принявшее форму клинка в кузницах легиона. Тави направил свои чувства в меч, он дышал медленно и глубоко, стараясь привести в порядок мысли и превратить могучую магию в силу клинка, готовясь к мощному выбросу энергии.

Потом он открыл глаза, обнажил меч, сделал шаг вперед и нанес один быстрый удар.

Во все стороны полетели искры, цепи упали на пол, рассеченные звенья засияли от жара.

Тави забросил меч в ножны небрежным уверенным движением и повернулся к Китаи.

Девушка-марат вздернула подбородок, ее глаза засверкали. Она коротко кивнула, но ее движение больше напоминало поклон.

Тави ответил тем же, не отводя взгляда от ее глаз.

– Вот это мой алеранец, – сказала Китаи.

Тави повернул голову и увидел, что оба колдуна смотрят на него.

– Если капитан Демос спросит, скажите, чтобы поговорил со мной.

Колдуны переглянулись и одновременно поклонились ему.

Неожиданно сверху на них накатила волна усиливающейся паники, страха и гнева. Она ударила в Тави, и он потерял равновесие. Его рука сама потянулась к Китаи, ухватилась за ее плечо, и Тави сумел устоять на ногах, а она вздрогнула и прижалась к его груди.

Колдуны негромко застонали и еще глубже погрузились в воду. Они вновь начали бормотать слова заклинаний, но теперь заметно громче и быстрее – в их голосах слышалось безумие.

С палубы донесся отчаянный крик.

Тави повернулся и бросился наверх, Китаи побежала за ним. Он не стал обнажать меч – не хватало, чтобы корабль качнулся на волне, а он бы напоролся на собственный клинок. Когда Тави выскочил на палубу, матросы метались, офицеры выкрикивали команды. Все пригибались к палубе и бросали взгляды в сторону правого борта.

– Осторожно! – закричал Арарис, который стоял, прижавшись спиной к главной мачте, и тоже смотрел направо. – У пиратов есть лучник. И он знает свое дело, забери его вóроны.

Тави кивнул и спрятался за каюту, так что между ним и приближающимся «Мактисом» оказалась надежная деревянная переборка. Он быстро оглядел палубу и спросил у Арариса:

– Где она?

Послышался еще один крик, и матрос упал сверху на палубу, в десяти футах от Тави. Стрела пробила его горло насквозь. Бедра и руки были развернуты под необычными углами, матрос хрипел, судорожно дергая руками, его кровь заливала палубу.

Арарис обнажил меч, на его щеках ходили желваки.

– Она не в каюте. Должно быть, где-то в передней части корабля, – сдерживая гнев, ответил телохранитель.

Дверь каюты распахнулась, и появилась рыжая голова Эрена, который недоуменно озирался по сторонам.

– Что? Что происходит?

Послышалось шипение, и еще одна стрела вонзилась в дверь каюты, так близко к руке Эрена, что древко коснулось кожи его кисти.

Эрен ошеломленно посмотрел на стрелу и захлопнул дверь.

Тави взглянул на стрелу и узнал оперение.

– Проклятые вóроны, – прорычал он. – Ирис Сокол. Наварис и головорезы Арноса тоже здесь.

Сверху раздался еще один крик, но на этот раз на палубу никто не упал.

Китаи наклонилась над Тави и заглянула за угол.

– Расстояние не менее четырехсот ярдов. Лучник очень хорош.