Фурия Курсора

— Возможно. Но, похоже, его самой сильной и пугающей особенностью является его способность потрясающе быстро размножаться. Так что даже если выживет всего один из них — он сможет восстановить популяцию с невероятной скоростью.

Он наклонил голову и продолжил: — Прошло уже три года с тех пор, как вы сражались с ними, Граф, но никто их больше не видел. Мне ничего не остается, как гадать, было ли это ложью со стороны маратов с целью усилить ваше чувство опасности, тем самым увеличив то доверие, которое вы испытываете к ним, преодолев всё это вместе.

— Вы хотите сказать, что Дорога солгал мне?

— Он всё-таки варвар, Граф.

Бернард натянуто улыбнулся.

— До того, как мараты встретили нас, в их языках не было понятия слова "ложь". Сама идея о том, что можно сказать неправду появилась у них несколько поколений назад, и до сих пор имеет очень мало последователей. Если один марат солжет другому — это вызов на бой до смерти, и еще ни один не отказывался от этого. Дорога — не лжец.

— Я не могу быть в этом уверен.

— Я могу, Сенатор, — возразил Бернард. — Я верю ему. Я Граф, Гражданин Империи, ветеран Легиона, кто проливал и терял кровь, защищая Алеру. Я ручаюсь своей жизнью.

— Я уверен, что вы можете, — сказал Арнос, тоном умудренного старика, разговаривающего с глупой молодежью, — У меня нет сомнений в Вашей искренности. Но я полагаю, что мараты манипулируют Вами.

Бернард посмотрел на Сенатора, и его плечо дернулось в жесте, который Амара видела у Бернарда, когда он готовился выстрелить из боевого лука. Его голос неожиданно стал резким и отчетливым, хотя до этого был совершенно вежлив.

— Сенатор, если вы еще хоть раз назовете моего друга лжецом, я восприму это как вызов.

— Извините? — сказал Арнос, удивленно приподняв брови.

— Я полагаю вы ищете альтернативное, недалекое, устраивающее вас нелепое объяснение, чтобы откровенно и опрометчиво игнорировать явную угрозу для Империи просто потому, что вы не хотите поверить в ее существование. Если вы не можете удержаться от клеветы, я буду счастлив встретиться с Вами на дуэли, где лично вырву Ваш змеиный язык.

Все звуки в зале смолкли, воцарилась бездонная тишина.

Амара испытала сильнейший прилив гордости, она внезапно обнаружила, что улыбается, глядя вниз на Бернарда.

Лицо Арноса залилось краской и стало почти багровым. Не говоря ни слова, он развернулся и вышел из зала, яростные звуки его шагов эхом проносились по залу. Более трети тех, кто присутствовал в помещении, включая нескольких человек, находившихся на помосте, тоже встали и покинули зал вслед за Сенатором.

Когда они вышли, Бенард покачал головой и почти незаметно подмигнул Амаре.

— Итак, — сказал он, — следующий вопрос.

Тут же появился небольшой лес из рук. Те, кто остался, — все в униформе легионеров или с легионерской стрижкой, — расположились поудобнее, чтобы послушать.

Амара спустилась в зал, когда Бернард ответил на все вопросы. Он обменивался рукопожатиями с несколькими оставшимися после ухода Сенатора членами Коллегии. Джиральди, опиравшийся на свою трость, маячил где-то позади, обмениваясь усмешками с несколькими другими солдатами, очевидно, старыми знакомыми.

Амара улыбнулась, когда Бернард оставил всех и подошел к ней.

— Вырвешь его змеиный язык?

Он одарил ее легкой улыбкой.

— Думаешь, слишком?

Амара изобразила резкий Родезианский акцент Арноса.

— Вы всё-таки варвар, Граф.

Бернард издал рычащий смешок, но потом покачал головой и сказал:

— Он не поверил мне.

— Он — идиот, — ответила Амара, — мы знали, что таких будет множество, когда собирались сюда.

— Да. Я просто не думал, что один из них окажется Сенатором, во власти которого все денежные средства Короны, предназначенные Легионам. — Бернард покачал головой. — И ведь у него есть последователи. Может, нужно было позволить ему побыть немного напыщенным индюком?

— Если бы ты так поступил, это был бы не ты, — ответила Амара. — К тому же, ты добился поддержки многих солдат, находящихся на службе здесь. Именно их мнение будет иметь наибольшее значение.

— Они прекрасно понимают, что первыми пострадают от сокращения бюджета. — произнес Бернард. — Сложно сражаться с кем бы то ни было, когда твое вооружение изнашивается и рушится у тебя на глазах. Пусть даже это кто-то менее опасный, чем ворд.

— И поэтому они должны пресмыкаться перед Сенатором, чтобы тот увеличил долю средств, выделяющихся на развитие разведки и других подразделений Легионов?

— Может и нет, — допустил Бернард.

— Тогда хватит об этом. Ты сделал всё, что мог. А том, как ты бросил вызов Сенатору, кадеты, присутствовавшие здесь, годами будут легенды слагать. Это станет источником постоянных насмешек.

— По крайней мере, я сделал что-то полезное. Ты это хотела сказать?

Она рассмеялась и взяла его руку, они вместе покинули лекционный зал и, прогуливаясь, пошли через кампус.

Он улыбнулся и наклонил к ней голову.

— Ты выглядишь сегодня… Я даже не знаю. Счастливой. Улыбка не покидает твоих уст.

— Я не выгляжу счастливой, — ответила она.

— Нет?

— Нет, Ваше Превосходительство. — Она задержала дыхание и сказал — Я выгляжу цветущей.