Фуриозо

Увидев свое изображение на экране, Эбба инстинктивно хотела переключить канал, но сдержалась. Ей нужно было узнать, какую версию событий предпочтет пресса. «С этой черной подводкой я похожа на пугало…» — отметила Эбба. Но представить, как она общается с журналистами без макияжа, она не могла. Подведенные черным карандашом глаза были ее непременным атрибутом, и если бы можно было сделать такую татуировку, чтобы не надо было каждый день красить глаза по утрам, она бы давно уже ее сделала. Но нельзя было отрицать, что она ее старила. Почему это произошло так быстро? И как Эбба не заметила, что так сильно постарела? И вообще, почему ее так волнует, как она выглядит на экране, когда гораздо важнее, что она говорит?

Вторник, 20 октября

По дороге на работу Эбба поставила в машине квинтет Брамса для фортепьяно. Это был по-настоящему звездный концерт, и не струнного квартета с приглашенным пианистом, как это часто бывает, а пятерых солистов, собравшихся вместе сыграть одно из самых любимых своих произведений. И невозможно было не заметить, как каждый из них старается затмить остальных. Результатом этого соперничества стала новая интерпретация — такая мощная, что Эбба каждый раз слушала ее с замиранием сердца. Диск она купила десять лет назад из-за имен на обложке. На черно-белой обложке диска были изображены лица артистов. Они словно светились на темном фоне. Рауль Либескинд смотрел прямо на нее. Эбба хорошо помнила, как выбирала диски в магазине и как предпочла этот более старой записи с Давидом Ойстрахом. Сейчас как раз играла первая скрипка. Эбба полностью отдалась музыке. От того, с какой страстью Рауль играл на скрипке, Эббу бросило в жар. Эффект присутствия был ошеломляющим. Музыка словно звучала совсем рядом, и Эбба кожей чувствовала, как скрипач и инструмент превратились в единое целое, а микрофоны улавливают каждую ноту. Музыка продолжала звучать у нее в голове, когда Эбба поднялась к себе в кабинет и села за стол, на котором лежал коричневый конверт формата А4 от Сванте. Эбба уже знала, что там внутри, и не спешила его открывать.

Сделав глубокий вдох, она достала фотографии со вскрытия. Музыка в голове стихла. На фото — бледный, безжизненный Рауль. Черные с проседью кудри облепили череп. Руки с длинными пальцами музыканта вытянуты вдоль тела. На щеке — лиловый синяк. Этот человек создавал своими руками такую красоту, вызывал столько эмоций. Это сердце вмещало столько любви. Следующее фото запечатлело сердце во вскрытой грудной клетке. Она увидела и его член, маленький и обмякший, почти невидный из-за черных волос в низу живота. Перед ней были фотографии тела человека, который сводил с ума Анну, Хелену, Каролину… Эббу затошнило, и она спрятала снимки. Достав протокол вскрытия, она быстро пробежала по нему глазами, чтобы утвердиться в том, что она уже знала. Ответ на вопрос, кто убийца, нужно искать не здесь. В дверь постучали. Эбба выпрямилась. Вендела открыла дверь и просунула голову.

— Пришла Каролина, — сообщила она.

— Одну минутку, — попросила Эбба и быстро убрала фотографии в ящик стола. Каролине не стоит этого видеть. У нее и так слабая психика.

Задвинув ящик, она сделала Венделе знак пригласить гостью и открыла почту на компьютере. Сванте писал, что рана на щеке весьма вероятно осталась от кольца Педера. Ей также прислали результаты анализов предметов, собранных на острове. Ее зрачки расширились, когда она дошла до описания бутылки с арахисовым маслом. Три раза ей пришлось перечитать фразу, чтобы убедиться, что ей это не померещилось. Эбба вздохнула.

На этот раз Каролина аф Мельхиор пришла в сопровождении адвоката. Интересно, кто ее надоумил, подумала Эбба, и решила, что на этот раз не будет с ней церемониться.

— Добро пожаловать, Каролина. Присаживайся, — сказала она.

— Эбба! — протянула ей руку спутница Каролины в тонком твидовом костюме.

В свои шестьдесят лет она была похожа на маленького бульдога с химической завивкой. На шее вместо ошейника висело несколько золотых цепочек. Поразительно, но при такой бесформенной фигуре у нее были на редкость изящные лодыжки.

— Рада снова тебя видеть, Регина, — ответила Эбба. — Как я понимаю, ты представляешь Каролину аф Мельхиор.

— Я уже тридцать лет как семейный юрист аф Мельхиоров. Еще отец Кристины пользовался моими услугами.

Так это благородный папаша снабдил дочку адвокатом. Ну что ж! Не самый худший выбор. С Региной Альбрехтссон можно было работать. Она, в отличие от других адвокатов, не старалась все время затыкать рот своим клиентам, а это всегда заканчивается плохо.

На Каролине было сшитое по фигуре красное пальто с меховым воротником. Темные волосы распущены. Под пальто Эбба разглядела хлопковую рубашку и джинсы на бедрах, подхваченные ремнем. На ногах — как обычно высокие сапоги на каблуках, поднимавшие ее на высоту почти два метра. В таком виде Каролина была похожа на рок-звезду. Интересный выбор одежды для допроса в полиции, подумала Вендела.