Фуриозо

Как хотелось Каролине сейчас отшвырнуть от себя ненавистный смычок! Но она не могла осмелиться даже дотронуться до него: эта трость с волосом стоила дороже ее виолончели. Рауль, как показалось Каролине, все хладнокровно просчитал. Он просто хотел ее унизить. Унизить при всех.

— Повтори еще раз весь пассаж.

Каролина, сжав зубы, подчинилась. Их взгляды встретились.

— Теперь доволен? — спросила она, откидывая локон со лба.

Рауль сузил глаза:

— Тебе еще нужно потренироваться, девочка. Но с годами придет опыт.

Прежде чем Каролина успела резко ответить, в разговор вмешалась Луиза:

— Чудесно, Каролина, просто чудесно! Думаю, можно продолжать.

Неожиданная пауза, да еще такая длинная, пошла Хелене на пользу: страх отступил, дышать стало легче, руки дрожать перестали. Молодец, думала она, быстро удалось успокоиться. Пока Хелена была довольна даже своей игрой.

Когда музыканты снова достигли критического пассажа, Рауль посмотрел на Каролину и театрально прошептал:

— Теперь твой шанс.

Но Каролина не соизволила поднять головы от нот. Было заметно, как у нее подрагивает веко. Луиза, нервничая, то и дело что-то записывала в блокнот, желая этим занять руки.

Когда растаял последний звук, Каролина достала ноты Шумана, демонстративно положила их на пюпитр и начала играть, словно в зале никого не было.

* * *

Когда Рауль вошел в гостиную, Луиза смотрела из окна на море.

— Налей мне виски, — попросила она и, присев на полосатую софу в стиле рококо, положила ноги на табурет с резными ножками. Забинтованную руку, как младенца, пристроила на коленях.

Рауль налил виски в два бокала из богемского стекла и сел рядом.

— Скрипичный фашист, — усмехнулся он. — Это что-то новенькое.

Луиза вздохнула.

— Прости Каролину, — попросила она.

— Тебе не стоит извиняться, Лусс. Она очень талантливая девчонка. Работать с ней одно удовольствие! Но любой талант нужно совершенствовать, и я дал это понять. А вообще у нее настоящий дар. Поздравляю!

Луиза засияла.

— Ты и не подозреваешь, какие у нее еще есть таланты, — усмехнулась она.

Рауль с любопытством посмотрел на подругу.

— Я за нее переживаю, понимаешь? Она сейчас легковозбудима, да к тому же ненавидит, когда ее к чему-то принуждают. Скоро у Каролины дебют в Лондоне: концерт для виолончели Шумана. Понятно, почему она нервничает. С тобой она играет впервые, и я допускаю, она нервничает из-за того, что предстоит работать со всемирно известным маэстро. Это пройдет, когда вы узнаете друг друга ближе.

— Насколько ближе, Лусс? — С коварной улыбкой Рауль поднес к губам бокал с виски.

Луиза живо ухватила его за шиворот и резко притянула к себе:

— Вот только попробуй!

Казалось, она изображала ревность. Или уже ревновала.

Отпустив Рауля, принялась его щекотать. Он захохотал:

— Прекрати, прекрати, Луиза!

— Пообещай, что вы подружитесь! Это важно, Рауль, ведь ты мне как брат! И я безумно люблю Каролину!

Луиза прижалась к плечу друга, и Рауль обнял ее:

— Она настоящая злючка, но раз ты ее выбрала, Лусс, значит, что-то в этой девчонке есть.

— Каролина — самое прекрасное событие в моей жизни! Мы… у нас так много планов на будущее! Не буду пока ничего рассказывать, Рауль. Хочу, чтобы она тоже присутствовала, когда стану делиться новостями.

Рауль вопросительно посмотрел на Луизу:

— Ты меня заинтриговала…

Луиза промолчала, хотя ее и распирало от желания все рассказать приятелю. Рауль нежно погладил ее по больной руке.

— Я вот о чем подумал… — В голосе явственно прозвучали тревожные нотки, отчего Луиза напряглась. — У твоего квартета хороший потенциал, и особенно теперь, когда с вами Каролина. Ее игра придала «Фуриозо» новое звучание. Но понимаешь…

— Да в чем дело?

Сложив руки на груди, Рауль сделал глубокий вдох.

— Очень советую тебе заменить альтиста. Хелена никуда не годится.

Луиза закусила губу, не зная, как ответить.

— Хелена — прекрасная женщина, — начала она, но Рауль перебил:

— Играет ужасно. Я не подозревал, что все настолько плохо.

— Уверен, что Хелена безнадежна? — Луиза почти прошептала эти слова. — Конечно, играет не так хорошо, как раньше. Она много работает в больнице, у нее не остается времени репетировать.

— Не согласен. Если хочешь быть музыкантом, время найдется. Камерная музыка, Лусс, не может быть хобби. Понимаешь, что я хочу сказать?

— А еще у нее семья… — пыталась смягчить удар Луиза. — У нее двое детей и муж, которых надо обслуживать. Гости, званые ужины. Не представляю, как она все успевает. Это сказывается на качестве исполнения.

Рауль молчал.

— Я не могу ее выгнать: Хелена — одна из моих лучших подруг. Она этого не переживет.

— Знаю. Но взгляни правде в глаза, Лусс. Если хочешь, чтобы о «Фуриозо» говорили и писали как о лучшем квартете — а это возможно, — рано или поздно тебе придется принять это нелегкое решение. Ты сама, как успешный музыкант, это понимаешь. Каролина с Анной тебе в этом не помощники, ты сама должна все взвесить! И я верю, ты найдешь в себе силы сделать это. — Рауль сделал глоток виски. — Конечно, когда представится удобный случай.

Луиза кивнула:

— Я поняла, Рауль. Подумаю. Но сначала нужно записать диск.