Фуриозо

Чемодан в багажнике уместился, а виолончель в двухместной машине пришлось положить на сиденье Луизы. Она покачала головой:

— Ты не могла бы инструмент оставить, а заехать за ним потом?

— Мне надо отправляться в турне, ты же знаешь! Я могу что-нибудь забыть. На репетицию я уже опоздала. Позвонила и попросила отложить мою часть программы.

— Тогда езжай, Каролина, я возьму такси.

— Садись, Луиза. Не надо сцен.

— Садись? Куда?

Сжав зубы, Луиза все-таки втиснулась в машину, поставив футляр между ног. Руку она держала высоко перед собой, чтобы не задеть больные пальцы.

Они тронулись в путь.

Каролина вела машину по оживленным улицам, но то и дело бросала испуганные взгляды на Луизу, которая мученическим видом и стонами выражала свое неудовольствие неудобной позой. Кроме того, виолончель мешала обзору.

Наконец они подъехали к отделению службы «Скорой по мощи».

— Открой же дверь, черт побери. Я не могу вылезти из-за твоей виолончели, — прошипела Луиза.

Каролина выскочила из машины, но забыла переключить передачу: мотор фыркнул и заглох. Луиза выругалась. Подъехавшая машина «Скорой помощи» резко затормозила, чтобы не задавить ненароком суетившуюся девушку. Каролина растерянно крутила головой, не зная, что предпринять: отогнать машину или выпустить из нее Луизу. Та ухитрилась сама открыть дверцу машины и теперь пыталась выбраться, помогая здоровой рукой.

Попытка поймать взгляд Луизы не увенчалась успехом: она отвернулась.

— Я справлюсь сама. Поставь машину и возвращайся сюда.

Машина «Скорой помощи» нетерпеливо просигналила. Сев на водительское сиденье и чуть не плача, Каролина в зеркале заднего вида несколько секунд наблюдала, как Луиза плелась в приемное отделение.

Припарковав машину, она вернулась и услышала, как ее подруга разговаривает на повышенных тонах с медсестрой за стойкой регистрации. Каролина замедлила шаг.

— Да ты знаешь, кто я такая? — истерично кричала Луиза. — Мне плевать, что у вас не хватает персонала. Я хочу видеть главного врача! Хочу рентген, слышишь? Немедленно. У меня сломаны пальцы, и есть риск, что я никогда больше не смогу играть на скрипке. Или ты сейчас же вызовешь хирурга, или я подам на тебя в суд за халатность!

В глазах медсестры вспыхнула злость, но она не поддалась на провокацию. Агрессивное поведение женщины ее не задело, и она еще раз медленно и четко повторила:

— Заполните анкету и верните мне вместе с удостоверением личности. Доктор скоро будет.

— И как же я заполню анкету со сломанными пальцами? — выкрикнула Луиза и повернулась к другим пациентам, ища поддержки, но встретила только равнодушные взгляды. Увидев Каролину, она приказала: — Позвони Хелене! Попроси, чтобы нашла мне врача.

Каролине хотелось тотчас провалиться под землю. От стыда. Столь бесцеремонно вести себя в больнице нельзя, и с ней — тоже. Но Луизу, как знала Каролина, уже не остановишь, так что придется смириться с последствиями.

Девушка улыбнулась медсестре, рассчитывая на ее участие, но безрезультатно: глухая оборона. Зато Луиза посмотрела на подружку пристально, так, словно разгадала замысел Каролины избежать конфликта и уже презирала ее за эту слабость.

Каролина подхватила Луизу под локоть — та позволила ей это сделать — и усадила на диван:

— Посиди здесь, а я посмотрю, что можно сделать.

— Начни с заполнения этих чертовых бумажек, без которых меня отказываются лечить. А потом позвони своей сестре Хелене, пусть она кого-нибудь вызовет.

Каролина покорно принялась заполнять анкету. Открыв сумку Луизы, чтобы достать удостоверение личности, она заметила в углу пакет из дорогого стокгольмского магазина, в котором лежал красный шерстяной беретик с этикеткой.

— Что это? — спросила Каролина, доставая и рассматривая его.

Луиза не ответила на вопрос.

— Ты что, уже начала покупать детскую одежду?

Покачав головой, Каролина вернула пакет с беретом в сумку и склонилась над анкетой. Она так сильно нажимала на стержень, что чуть не порвала бумагу, а заполняя графу «Личный номер», трижды ошиблась. Достала сотовый, но медсестра застучала по стеклу. Подняв глаза, Каролина увидела знак с перечеркнутым мобильным телефоном.

— Я выйду на улицу. Пожалуйста, присмотри за виолончелью.

— Еще и твои вещи должна караулить? Я поволоку инструмент с собой на осмотр, так что ли?

Каролина потянулась за виолончелью.

— Да оставь, — сказала Луиза. — Здесь ее никто не возьмет.

Молча Каролина прошествовала к выходу, громко стуча каблуками. Швырнула анкету в окошко регистрации.

С улицы через стекло, прижав телефон к уху, она разглядывала Луизу, и внезапно ее охватило чувство отвращения ко всему происходящему, к смене ролей в прочном, как казалось, любовном дуэте. Тогда Каролина напомнила себе, что в приемном отделении сидит ее любимая женщина. С больной рукой, жалкая и раздраженная.