Фуршет с трагическим финалом

– Все-таки меня не покидает ощущение некоторого абсурда – у власти стоят какие-то маньяки, – сморщилась Лариса.

– Ничего особенного, – спокойно ответил полковник. – Может быть, никто и не узнал бы о нем, если бы не стечение некоторых обстоятельств. Мне вон рассказывали, что в восьмидесятых годах, еще при социализме, главврач элитной поликлиники из обреза в людей стрелял со своего балкона. Двоих положил, а дело замяли. Направили на лечение. Через два года вышел, живет вроде бы до сих пор.

– Но тогда при социализме! А сейчас – совсем другое дело, и к тому же министр!

– Если бы тот не стрелял в свое время, сейчас, может быть, тоже министром бы был, – цинично ответил Мурский. – Пригласила бы ты меня лучше еще раз в свой ресторан, а то надоели мне уже эти разговоры.

– О'кей, дядя Волик, вот съезжу на отдых, после него – хоть каждый день.

– Ловлю на слове… Кстати, я вот, может быть, звание получу скоро.

– Неужели генерала? – удивилась Лариса.

– А что? – пробасил ниже обычного регистра Мурский. – Во многом благодаря тебе…

«Ну надо же! Карташов майором стал благодаря мне, Мурский вон в генералы метит! – подумала Лариса. – А я знай себе все рестораном руковожу. Впрочем, мне не жалко. Пускай себе повышаются. Люди-то все хорошие…»

ЭПИЛОГ

Лариса шла к Патрушеву с определенной внутренней установкой, которая в простонародье называлась «не давать!». Ее воспоминания о близости, которая случилась у нее с Патрушевым не так давно, безусловно, давали ей определенные основания для продолжения отношений. В постели все было нормально. По ее мнению, он был неплох, но… Говоря языком Курочкина, он начисто проваливал психологическую стадию.

Ну в самом деле, зачем ей этот маменькин сыночек, зачем ей этот слюнтяй?! Ему не женщина нужна, а мама, которая будет с ним нянчиться и тютюшкаться!

Он, конечно же, будет желать близости – все мужчины одинаковы. И нужно приложить усилия, чтобы не обидеть его и не потерять с ним нормальных отношений.

Поэтому внутренняя установка была вполне оправданна. Лариса старалась продумать каждый свой жест, каждое движение, чтобы ничем не спровоцировать Патрушева на секс. Впрочем, она думала, что, учитывая не очень явное желание со стороны Андрея, ей это удастся сделать без особого напряжения.

Дверь открыл сам Андрей. Он был очень удивлен и слегка обескуражен появлением Ларисы, оттого очень неуверенно пригласил ее войти. Такой холодный прием не был предусмотрен Ларисой, и она даже слегка разочаровалась.

Когда она вошла в комнату, то сразу все поняла: на диване сидела Аня Давыдова. От ее самоуверенного вида не осталось и следа. Сама скромность, сама покорность по отношению к своей судьбе. А Патрушев, который вроде бы не тянул на роль властного хозяина, был явно доволен складывающимися обстоятельствами.

«Как все-таки люди склонны к выработанным моделям поведения! – подумала Лариса. – Привычку не вышибешь из мозгов… Похоже, Аня, несмотря на ее прошлое недовольство отношениями с Патрушевым и стремлением или изменить его, или сменить партнера, просто возвратилась к привычному. Ну что ж, хороший мальчик, грамотно владеет техникой секса, очень удобный и ненавязчивый, хотя и бывает иногда занудным».

И Лариса неожиданно пришла для себя к выводу:

«Да, при таком раскладе мне здесь ничего не светит».

И это было очень по-женски: вроде бы установка, с которой она шла сюда, была диаметрально противоположной. Она сама поймала себя на этой мысли и невольно улыбнулась: сейчас она попала в очень неловкое положение.

«Ведь Патрушев был уверен в том, что я пришла провести с ним ночь. Надо попытаться как-то более достойно выйти из этой ситуации, – решила она. – Ну-с, господа, посмотрим, что там у вас?»

– Как ваши дела, Аня? – очень приветливо спросила она у Кравцовой.

Патрушев с укоризной посмотрел на Ларису.

– Лариса в курсе всего, – объяснил он несколько растерявшейся Ане. – А у нас вот снова…

Он повернулся к Ларисе и виновато развел руками.

Котовой оставалось сыграть роль друга семьи. В этом ей активно помогла сама Давыдова. С потрясающей откровенностью, с большой долей демонстративности перед Ларисой, она начала говорить:

– В общем, конечно, понимаю, что виновата.

Я глупо поступила, не ценила тебя, Патрушев. А теперь оценила. Я так сильно тебя люблю, что скоро заболею, у меня бессонница, я не сплю ночами! – В этот момент Аня стрельнула глазами в Ларису, как бы ожидая от нее поддержки. – Я так переживала за тебя, когда ты был в тюрьме, и потом, когда тебя отпустили…

– Чего же ты не пришла ко мне? – язвительно спросил Андрей. – Передачку бы принесла.

– Я же заболела. Меня всю трясло. Мне казалось, что я виновата в том, что искалечила твою судьбу. Я боялась прийти, плакала целыми днями. И только когда все обвинения были сняты…

– Во многом благодаря Ларисе, – вставил Патрушев.