Фуршет в эпицентре рая

Шута уже обступила гогочущая толпа чиновников в предвкушении очередной истории, которую можно было услышать из первых уст. Речь шла о пастыре, которого послали за границу для работы под прикрытием. Пастыря раскрыли спецслужбы Северо-Баллистического Пасьянса и вынудили работать против Братства. Его пылкая деятельность причиняла Поп Державе огромный ущерб. Согласно доброй традиции спецслужб, Главнокомыслящий лично вынес ему смертный приговор, который немедленно подлежал исполнению. И здесь возникли проблемы.

Первая группа исполнителей потерялась в Пасьянсе, осматривая волшебные достопримечательности, — соборы, дворцы, колокольни, — все что попадалось под руку. На помощь вылетела группа поддержки, которая отнеслась к поставленной задаче более профессионально. Спецслужбисты нашли дом пастыря и заложили бомбу, используя дверной колокольчик, как детонатор.

Проблема была в том, что колокольчик оказался чисто декоративным. В Пасьянсе уже сто лет не пользовались даже электронными звонками. Зарытая у входа бомба заржавела через три месяца, на четвёртый её извлекли строители, перестраивающие пастырю крыльцо и утилизировали на запчасти, приняв за устаревшее ассенизаторское устройство. Третья группа вообще не смогла доехать до места операции, поддавшись плотским искушениям, коих в Пасьянсе было предостаточно.

Тогда к делу подключилась Мафушка. Она легко вошла в контакт с пастырем. Учитывая пристрастие “святого отца” к дорогом винам, надо было лишь высыпать ему яд в бутылку, но сделать это оказалось архисложно. Об этом и рассказывал Шут, когда подошли Элис с Пердю.

— Шпион этот, завербованный, знал, что его отравить хотят. Никак к нему подступиться нельзя было. От Мафушки, он, конечно, этого не ждал, — влюблён был в неё по уши. Но протокол есть протокол, её тоже шмонали дай Бог. Она что только не делала. Штопоры, дорогие, приносила, отравленные, — не использовал. Бокалы золотые дарила, — чуть ли на экспертизу их отправлял. Один раз свой бокал ядом намазала, выпила из него и ренегату предложила, так он даже не пригубил. Мафушке потом зазря противоядие пришлось принимать, здоровье своё гробить.

Шут оглядел чиновников, обступивших его уже вплотную. Они понимающе цокали языками и кивали лысыми головами в поддержку Мафушки.

— Но нашла Мафушка выход, — торжественно продолжал шут. Чисто женский.

Шут подмигнул Мафушке, она стояла рядом и улыбалась во весь рот.

— Приходит к нему Мафушка как-то вечером, с дорогущей бутылкой вина, конечно. Её, как полагается, обыскали с ног до головы.

Шут внезапно заржал, как вздрюченный конь.

— Поняли, да? С головы до ног обыскали, а трусики проверить забыли. Да если и проверили бы, всё равно ничего бы не нашли. Всё хитрее было.

Все с восхищением посмотрели на Мафушку.

— Мафушка шприц маленький спрятала, по женской части, с иголочкой, — продолжал шут. — Садятся они за стол. Он на Мафушку смотрит, слюной исходится. Ну, надо бутылку открывать, а она все штопоры заранее повыкидывала, мол ты их не используешь, вот я и обиделась. Он давай охрану просить, — штопор несите, а Мафушка, — не надо, милый, я сама сейчас ножом открою, веселее будет. И раскромсала всю пробку в дорогущее вино, так что пить невозможно стало из за крошек. Пастырь, конечно стал марлю искать, — вино процедить. Но откуда марля по-заказу возьмётся в романтической обстановке? Марлю, конечно, не нашли.

— Вот тут самое интересное наступает, — облизнулся шут. Мафушка смотрит на него сальными глазами и говорит, — мои трусики, как марля, кружевные, возьми их, а потом меня. Вот тут он и прокололся, поплыл. Мысленно на речном трамвайчике с Мафушкой поплыл в Нектарию. Потянул к ней ручонки свои. Но доплыть ему было не суждено, потому что Мафушка уже развела пастыря. Развела в бокале вина. По полной. Мафушка напряглась, и из шприца укольчик сделала иголочкой в подушечку, которую на трусики заранее прикрепила. Затем вино в хрустальные бокалы через них процедила. Ей даже самой пить не пришлось, он от страсти залпом два бокала выпил.

Толпа, окружавшая шута, загоготала и захрюкала вместе с Мафушкой.

Теперь Элис стало ясно в чём состоял истинный смысл церемонии награждения, — в этих шутовских историях. Шут транслировал послание аристо-элите от Главнокомыслящего, — в случае предательства, возмездие прийдёт неизбежно. Где бы ренегат не находился, даже в стратосфере.

Сзади Пердю окликнул плотный лысый человек. Он взял чиновницу под локоть и отвёл на несколько шагов. До Элис доносились лишь обрывки разговора.

— Сделали как я сказал? Птица с Вами? — спросил чиновник.

— В кожухе у водителя, только буйный очень, — ответила Пердю.

Чиновник пожал мадам руку.

— Поздравляю. Остальное дело техники. Уверен ему понравится.

Он ушел даже не взглянув на Элис.

— Ассенизатор, — сказала Пердю. Пехота Главнокомыслящего плюс личные боевые отряды. Сделал головокружительную карьеру. Изобретателен, подонок. Кожей чувствует обстановку.

Теперь Элис поняла кто надоумил чиновницу произвести на свет двуглавого урода.