Фуше

Через своих агентов Фуше договаривается с Веллингтоном о встрече. Герцог Отрантский встречается с победителем Наполеона в Нейи 5 июля 1815 года. Беседуя с ним, Фуше хочет добиться положительного ответа на два вопроса: об амнистии всех тех, кто поддержал «узурпатора» в период «Ста дней», и о судьбе трехцветного знамени. На оба вопроса он получает отрицательный ответ. По поводу снисходительности Веллингтон заявляет следующее: «Такое случится впервые, трон низвергнут и восстановлен, король предан, преследуем и вновь водворен на престол, и все это без того, чтобы хотя бы единое наказание удовлетворило требования справедливости и устрашило тех, которые могли бы соблазниться повторить подобные преступления». Что же касается трехцветного флага, «железный герцог» и здесь не согласен с Фуше, который хочет оставить его национальным флагом. Английский фельдмаршал говорит на это герцогу Отрантскому: год назад я сам думал так же, но теперь «эта кокарда стала символом мятежа и король не может принять стяг, под которым узурпатор развязал войну с Европой»^{833}. Фуше интересуется, каковы пожелания «железного герцога» в отношении Временного правительства и что фельдмаршал рекомендует ему предпринять в ближайшее время. Ответ Веллингтона по-солдатски резок и бескомпромиссен. «Лучшее, что могут сделать Временное правительство и Собрание, — надменно указывает он, — …это объявить о своем самороспуске… поставить короля в известность об этом акте… оправдаться в своем поведении и… предложить Его Величеству меры, которые могут… принести пользу стране»^{834}. Возможно, простота рекомендаций «железного герцога» натолкнула Фуше на мысль о том, что туповатого солдата он без труда оставит в дураках. Отчетливо видимая перспектива возвращения Бурбонов все менее и менее устраивает герцога Отрантского. Во время переговоров в Нейи он «доверительно» сообщает герцогу Веллингтону новость — другая французская правительственная делегация, находящаяся при штабе союзных монархов. выяснила их мнение по поводу восстановления Людовика XVIII на французском престоле. Монархи-победители решительно высказались против реставрации Бурбонов, так как понимают невозможность их вторичного воцарения. Поэтому он, Фуше, за отсутствием кандидата в короли Франции, предлагает отдать трон герцогу Орлеанскому. Из этой мистификации Фуше, однако, ничего не выходит, ибо на руках у английского фельдмаршала есть бумага, с протокольной точностью передающая ответ монархов посланцам Временного правительства, и в нем ни слова… об их отказе поддержать Людовика XVIII. Да, выдержке и самообладанию Фуше, действительно, можно позавидовать, — он «удивлен» несказанно тем, что депутация, вернувшаяся в Париж, не ознакомила его со столь важным документом.

Ко времени переговоров Фуше с Веллингтоном относится и другой эпизод, о котором красочно поведал в своей автобиографии знаменитый поэт-песенник Пьер-Жан Беранже. Организуя делегации для встреч с представителями стран-победительниц, пишет Беранже, Фуше стремился не допустить к участию в них людей, известных своими республиканскими принципами, и просто порядочных людей. Когда в состав одной из таких депутаций попал Манюэль, человек, известный своим патриотизмом, Фуше «отправил вместо него, но под его именем одного из своих секретарей — Фабри…». Вскоре обман открылся. Трое разгневанных депутатов — Солиньяк, Дюрбаш и Дюпон — поспешили к герцогу Отрантскому. «Они застали его неодетым, чем еще более увеличивалось неприятное впечатление, производимое его отталкивающей внешностью. Выслушав упреки этих господ и настойчивые вопросы Дюпона, Фуше начинает свои лживые объяснения. А затем, видя, что никого не убеждает, он осмеливается напомнить о своих революционных званиях, будто бы доказывающих его ненависть к Бурбонам. Звания эти, к несчастью, снискали ему доверие со стороны многих граждан и, между прочим, Манюэля, честная душа которого не могла постигнуть того, что при политических переворотах те, которым есть что искупать, первые бывают доступны подкупу.

Утомленный, наконец, разглагольствованиями Фуше, Дюрбаш в пылу негодования встает, когда Фуше еще и еще раз повторяет:

«Разве вы забыли, кто я?» —

Дюрбаш отвечает ему: