Футарк. Первый атт

Конечно, все эти умения мне пригодились в жизни, хотя я предпочел бы этого избежать… Единственное, что меня устраивало, — это занятия греблей. Вернее, мне нравилось выгрести на середину реки, осушить весла, лечь на дно лодки и плыть, куда река несет, разглядывая облака. Правда, пару раз я чуть не угодил таким манером под пароход… Обратно же, если не находилось какого-нибудь сердобольного капитана парового катерка, согласного взять меня на буксир, приходилось выгребать против течения — отсюда и прочие достоинства моего сложения. Бедный портной, вечно он мучается из-за ширины моих плеч — нужно же, чтобы костюм сидел как должно!

— Ларример! — окликнул я. — Оцените.

— Вы выглядите идеально, сэр, — сказал дворецкий, оглядев меня с ног до головы.

— Это-то меня и беспокоит… — вздохнул я и отправился туда, где бывать не любил еще больше, чем у тетушки Мейбл, а именно — на прием к лорду Блумберри, владельцу большей части окрестных земель.

Увы, отказаться от приглашения не было никакой возможности, меня бы просто не поняли. Я и так слишком часто сказываюсь больным или велю Ларримеру говорить, что я в отъезде, лишь бы не присутствовать на каком-нибудь очередном торжестве, приглашения на которые текут рекой. Но одно дело — благотворительный бал в ратуше, и совсем другое — прием у лорда. Хочешь не хочешь, а приличия обязывают… Да и тетушка сживет меня со свету, если не увидит там!

Одним словом, к особняку лорда (какой там особняк, это был самый настоящий дворец!) я подъезжал с тяжелым сердцем. Теперь нужно было изобразить приличествующее выражение лица, припасть к унизанной кольцами ручке леди Блумберри, раскланяться с лордом и прошествовать в залу. И ни в коем случае не попадаться больше лорду на глаза! Ну или во всяком случае, не оказываться к нему слишком близко… Дело в том, что лорд был страстным любителем скаковых лошадей, а поскольку покойный супруг тетушки Мейбл тоже их обожал, то лорд отчего-то решил, что я разделяю это увлечение. Увы, я скверно разбирался в статях, почти ничего не знал о лошадиных болезнях, тонкостях ухода и тому подобном. Ну разве что мог более-менее точно определить, годится та или иная коняга для долгого утомительного путешествия или падет на третий день… Но, опасаюсь, лорд Блумберри ожидал от меня совсем иного!

Я с огромным удовольствием скоротал бы вечер в чисто мужской компании, пусть даже за картами или среди стариков, бесконечно повторяющих истории своей молодости. Но снова увы! Здесь оказалось превеликое множество знакомых, приходилось обмениваться приветствиями и хотя бы парой фраз. Это бы ничего, но почти все были обременены супругами, а около многих дам наблюдались целые цветники юных леди. Я был неоднократно взвешен, измерен и признан вполне годным к употреблению… Клянусь, даже взгляд голодного волка не сравнится со взором вошедшей в брачный возраст барышни!

— Мистер Кин! — услышал я знакомый голос.

— Инспектор! — обрадовался я. — Миссис Таусенд, вы очаровательно выглядите!

— Вы мне льстите, мистер Кин, — улыбнулась она. — Хм… кажется, я вижу миссис Фландерс… Дорогой, я покину тебя, мне совершенно необходимо кое о чем спросить ее!

— Инспектор, — негромко сказал я, когда миссис Таусенд величественно удалилась. — Я не специалист в этом вопросе, но мне кажется, вам исключительно повезло с супругой.

— Я тоже так считаю, — довольно сказал он и пригладил бачки. — Что, мучаетесь, мистер Кин?

— Невыразимо страдаю, — согласился я. Инспектор знал, как я не люблю приемы. — А что, так заметно?

— Ну, только если вы полицейский, — усмехнулся он. — Так-то у вас лицо вполне дружелюбное, только вот во взгляде — смертная тоска!

— Это еще что, — сказал я. — Это еще не появилась тетушка Мейбл с Сирилом…

— Боже, — вздрогнул Таусенд, по многим причинам не переносивший моего кузена. — И здесь от него не будет покоя…

— Чему вы удивляетесь? Лорд всегда приглашает тетушку, а должен же ее кто-то сопровождать!

— Обычно это вы, — заметил он.

— Да, но она посчитала, что Сирил уже большой мальчик и вполне справится с этой обязанностью.

— Жди беды, — изрек инспектор и покосился на стайку юных леди. (Я только вздохнул: любвеобильность Сирила уступала только его мотовству. А может, и не уступала.) Девушки о чем-то шушукались, и Таусенд профессионально острым слухом уловил тему их беседы. — Опять!

— Что такое?

— Да все это… — Он нахмурился. — Столоверчение, стулокручение… Прямо поветрие какое-то в городе! А вы не знали?

— Впервые слышу, — честно ответил я. — Я ведь не интересуюсь сплетнями.

— А! Ну так вот, в Блумтауне открылся гадательный салон, можете себе представить?

— Что вы говорите…

— То и говорю! Как его там… «Хрустальный шар», что ли? Морочат людям голову, денежки выманивают, а особенно этому дамы подвержены… — Инспектор помолчал. — Хорошо, что моя Джейн — исключительно здравомысляща! И впервые я готов благодарить Господа за эти ее герани… Лучше пусть возится с ними, чем бегает в салон!

— Совершенно с вами согласен, — кивнул я. Мне стало любопытно. — А чем именно они там занимаются, вы не в курсе?