Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера

* * *

Есть детские тренеры, которые внимательно следят за тем, как ребята учатся, делают все, чтобы они в институты поступили. Потому что понимают: не все двадцать человек будут играть, а вот людьми они должны стать развитыми. Пример таких специалистов – братья Горбачевы, которые тренировали в «Локомотиве» 1974-й и 1975-й годы. Оттуда вышли Олег Пашинин и Вова Маминов.

У Горбачевых в футбол, включая первую лигу, заиграло четверо-пятеро человек – не сумасшедший, но нормальный показатель. Зато в институты из сорока человек поступило тридцать! Это о многом говорит. Проверяли дневники, если все было плохо – общались с родителями и наказывали какими-то футбольными вещами, что для маленького футболиста болезненнее всего. Пашинин, кстати, на пятерки учился, Маминов – тоже хорошо. Я Пашинина хорошо знал, поскольку Олег тоже из Мытищ.

Трунин в «Динамо» тоже уделял внимание учебе, и поначалу учился я хорошо. Но потом, с усложнением предметов, труднее стало. И Геворгизов, при всем моем к нему уважении, сильно на учебу не давил. Он был уже пожилой, за всем следить ему было сложновато. Футболистам, как я уже сказал, дали полный карт-бланш.

Вот с этим-то карт-бланшем я, почувствовав вольницу, начал параллельно в футзал поигрывать. Там денежку, пусть и небольшую, можно было заработать, а чем старше ты становился, тем больше росла потребность хоть что-то, но в кармане иметь. Я и в «Локомотиве», и в футзале ухитрялся и тренироваться, и играть. Может, оно и к лучшему: если бы был только в одном месте, после тренировки начиналась бы улица, а там – как знать. Тут же времени вообще ни на что не оставалось.

Присматривалась ко мне мини-футбольная команда «Минкас», я и с ними иногда тренировался сразу после футзальщиков. И был на игре, когда они на улице Лавочкина, во дворце спорта «Динамо», в финале Кубка «Дину» обыграли – 5:4.

Из-за этих футзала, мини-футбола я начал потихоньку пропадать. Геворгизов все это замечал. Говорил: «Ты чего, Вадик, какой еще мини-футбол?!» Значит, видел во мне потенциал. Ему было уже далеко за шестьдесят, он не первого футболиста в своей жизни тренировал. А я в «Локомотиве» выделялся, был лидером. И он убеждал меня, что я не должен хоронить свои способности. Нет, мини-футбол – тоже достойная разновидность игры, но Александр Иванович считал, что я достоин большего.

Сам я тогда еще не знал, чего достоин. Никакой уверенности в светлом футбольном будущем у меня не было. «Локомотив» тогда не слыл школой, каждый выпускник которой был нарасхват. Достаточно сказать, что в матчах чемпионата Москвы у нас иногда играло четыре восьмых номера, два шестых. Одновременно на поле! Нормальной формы с разными номерами не было.

Как на это реагировали судьи? Никак. Им-то какое дело? Протокола-то в детском футболе тогда никто не вел. Сами тренеры потом приходили в судейскую, говорили – кто забил, кто желтую или красную карточку получил. Раньше не то что трех судей на этом уровне не было, один появлялся – уже счастье. Иногда арбитр вообще не приезжал, и матч судил тренер одной из команд…

В общем, будущее было в тумане. Я поступил в ПТУ, и с футболом все могло скоро закончиться. До окончания локомотивской школы оставалось полгода.

И вот – 31 декабря 1992 года.

Готовлюсь к Новому году, никаких сюрпризов не жду. И вдруг меня находит Геворгизов. Домашнего телефона у нас на Новомытищинском не было, а мобильников в ту пору никто и вообразить не мог. В квартире телефон появился только в 1997-м, когда я попросил об этом администратора «Спартака» Валерия Жиляева. Он приехал в Мытищи, с кем-то связался и помог все организовать. Я к тому времени уже стал чемпионом России, но найти меня, если что-то срочное, можно было только по пейджеру…

В 1992-м и пейджеров никаких еще в помине не было. Но Геворгизов меня нашел. Я жил на четвертом этаже в 195-й квартире, а он позвонил соседям на пятый, в 196-ю. Слава богу, я оказался дома.

«Вадик, я договорился с тренером дубля «Спартака» Виктором Евгеньевичем Зерновым, что 3 января ты придешь к нему на просмотр. Он ждет тебя в манеже в «Сокольниках».

Я сразу понял, что это переломный момент всей моей жизни.

Шанс воплотить детскую мечту, какого у меня, скорее всего, больше не будет никогда.

И ухватился за этот шанс мертвой хваткой.

Глава третья Восемь бутылочек для дедушки Горлуковича

Я топтался на январском морозе у входа в манеж, когда к нему подрулил автобус с дублем «Спартака». Хотя нет – уже зашел в холл и на лавку сел. А то начал подмерзать.

Многих ребят 76-го года рождения я знал в лицо, поскольку играл против них за локомотивскую школу. Но из того автобуса вышли не только дублеры.

Я и так-то те три дня, с 31 декабря по 2 января, ходил как завороженный, все думал: неужели моя мечта осуществится? А тут прямо мимо меня идут Черенков, Родионов, Тихонов, Стауче…

Я словно во сне, в сказке. Не мог даже шелохнуться.

В конце шел лысый тренер, но я не знал, как его зовут, и подойти постеснялся. Словно в ступор впал.