Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера

Александр Маньяков:

– Долгое время мы были просто хорошими приятелями, но не сказать, чтобы близко дружили. Ни он меня домой не приглашал, ни я его. И вдруг в один прекрасный день подъезжает Вадик к моему дому на баклажанной «девятке», сигналит. А я в футбол уже не играл, бизнесом занимался. Тем вечером сидел на кухне, собирался с дружками куда-то пойти.

И тут Вадик заходит, причем не один, а с девочкой! Он с детства скромняга был, думаю: «Ни фига себе». А он еще и говорит: «Это Татьяна, моя будущая жена». – «Евсей, ну ты красавчик!» Мама моя, которая Вадика хорошо знала, потому что на игры ездила, чаю нам всем наливает. Сидим, пьем, и вдруг он спрашивает: «Будешь свидетелем?» Я чуть-чуть обалдел от неожиданности, но ответил: «Давай!»

С тех пор и сдружились. Он не успел испортиться, в тусовках погрязнуть, как многие молодые футболисты – потому что рано женился. Таня так вообще только школу окончила – и сразу замуж. Даже не знаю, встречался ли он с кем-то до нее – не знаю, он не делился. Уже много лет мы дружим семьями, я стал крестным Полины…

Какое-то время они жили с Таниными родителями. Мытищи раньше были маленьким городом, но разрастались и захватывали близлежащие деревни. А ближайшая в ту пору звалась Ядреево. Там и находилась новостройка, где Таня выросла, и Вадик туда к теще и тестю переехал. Тоже отнюдь не в шикарные условия, но в любом случае было попросторнее, чем там, где сам Евсеич с родителями жил.

Тут все-таки Танин папа, военный, от Министерства обороны квартиру получил – то ли трех-, то ли четырехкомнатную. С ними еще Танин брат жил. Все – простые, абсолютно открытые люди. Мы ведь родом из Советского Союза, где не принято было запираться, всё – в коллективе. И в гости мы к ним приходили, и кормили они нас, и попивали чуть-чуть…

Потом, когда Романцев на свадьбу подарил Вадику квартиру, они через полгода ее получили, но долго там прожить не смогли. Татьяна беременная была, и они к родителям вернулись.

Вот от машин и вождения Вадик был без ума. Помню, как он копил на свою первую иномарку. Всю куцую спартаковскую зарплату откладывал. У него была коробка, он туда доллары складывал. И пересчитывал их каждый вечер. Если Татьяна вдруг стырила соточку на что-нибудь, он сразу: «Та-аня, где деньги?»

А первая тачка вообще у него была белая, тонированная, то ли «пятерка», то ли «семерка». С краснодарскими номерами, поскольку он ее у Сани Липко купил, а тот как раз из Краснодара. Помню, ездили на ней на базу в Тарасовку, кайфовали… Тогда по первости не было понимания, хорошая машина или плохая. Машина есть – уже здорово! Это потом, начав зарабатывать в «Локомотиве», он стал разборчивым…

Ездить он умеет и любит. Причем едет быстро, но ни разу не случалось такого, чтобы мне с ним было страшно. Из-за фуры на встречку он вслепую никогда не полезет, все грамотно рассчитывает. Хотя не сказать, что всегда спокоен. Может ехать и молчать, а найдет на него что-нибудь, так начнет сигналить: «Баран!» Ну, это же Евсеев, он не может всегда быть на расслабоне…

Когда он в конце карьеры в Белоруссии играл, мы частенько туда ездили по делам. Спрашивал его: «Какой у тебя рекорд до Минска доехать?» – «Четыре с половиной часа». А там ехать 750 километров, и обычно пилишь туда часов восемь! «Как ты так умудряешься? Там же камеры?» Он отвечал: «Ну так и штрафов на 25 тысяч рублей». Мы хохотали.

А квартиру он в итоге купил все равно в родных Мытищах. И я его понимаю. Мы коренные, нам легче там. И любые житейские вопросы там решаются проще, чем в любом районе Москвы. Вадик может зайти к мэру города, к главе района, и его всегда примут.

Он же почетный житель Мытищ. Их не очень много – космонавт, писатель и вот он, футболист. Каждый год в декабре их глава района собирает, Евсеич на все эти мероприятия ходит. Сити-менеджер Казаков Александр Михайлович, глава города и президент мини-футбольного клуба «Мытищи», тоже любит с Вадиком встретиться и поговорить. Живет-то Евсеев уже давно не в городе, а недалеко, в Вешках, но это все равно фактически Мытищи. И до родителей, и до дачи близко.

Но то, что он стал знаменитым футболистом, почетным жителем города и так далее, его как человека совершенно не изменило. Помню, когда я что-то зарабатывать стал, у Вадика – он в «Локомотиве» играл – был «Мерседес», на нем Таня ездила, и он собирался его продавать. Машина стоила 25 тысяч долларов, а мой «Фольксваген Пассат» – 10 тысяч.

Я «Фольксваген» продал, говорю Евсею: «Давай я у тебя «мерин» заберу, десятку отдам, а оставшиеся пятнадцать – постепенно буду отдавать, по мере заработанного». Он мог запросто продать его сам, может, даже за большие деньги, и все получить сразу. Но, чтобы мне помочь, сказал: «Вопросов нет». – «Понимаешь, что быстро не отдам?» – «Понимаю. Когда сможешь, тогда и отдашь».

Но я смог заработать и за два месяца расплатился. Эта история его в полной мере характеризует. Он вообще по жизни много мне помогал. В ресторанах вообще не дает расплатиться. Вообще уважаю его как мужика настоящего. Он и для своих близких сделал все, что только было возможно и даже больше. И портиться ни разу не начал, остался таким же простым и нормальным парнем, каким я знал его в детстве. Все мы меняемся, с жизненным опытом матереем – но главное, чтобы принципы человеческие оставались прежними. У Евсеича они не менялись никогда. Если бы было иначе – никогда бы ребята из «Локомотива» не собрали для него 30 тысяч долларов на операцию Полинки…