Футбол, деньги и те, кто рядом

Когда-то давным-давно наших болельщиков сюда просто не пускали, но именно в Париже мы первыми из всех европейцев стали чемпионами. И пусть нашу сборную здесь не видели ни в 84-м, ни в 98-м на «Мундиале», мы за это ни на кого не сердились. «La Russie ne boude pas, elle se recuielle», — говорил великий российский канцлер Горчаков, что означало: «Россия не сердится, она сосредотачивается», и мы были с ним как никогда согласны. Наконец мы добились права заявить о себе, к тому же сборная прибыла сюда вместе с доморощенным тренером, вернувшимся на положенное место после десятилетнего перерыва.

И все как будто начиналось для наших совсем неплохо. Мы не дали задиристым и самоуверенным англосаксам обыграть нас в первом матче своей вполне проходной группы. Мы сумели в последний момент уйти от поражения, забив им в ответ в их же излюбленной манере головой сумасшедший по красоте и исполнению гол, сразу заставив говорить о России всю Европу. Казалось бы, вот он — знак судьбы. Фортуна, слава Богу, повернулась к нам нужным местом, и мы сразу поверили в свои силы. Вместе с нами поверила в это и ВГТРК, которая, предчувствуя скорую викторию, а вместе с ней и оглушительный болельщицкий фурор, поспешила организовать совместный просмотр матча Россия — Словакия нашими известными футбольными экспертами и прославленными в прошлом игроками сборной страны в своей передаче «Прямой эфир». Однако всё пошло сразу как-то не так. Ведущий программы Борис Корчевников, разочарованный результатом первого тайма, не терял присутствия духа. Желая придать царившему в студии хаосу мало-мальски управляемый характер, он сразу передал микрофон почему-то именно мне, то ли потому, что я оказался к нему ближе других, то ли оттого, что говорить о нашем футболе, собственно, было уже нечего.

Хоть и проиграли мы эту игру со счетом 2: 1, у нас в запасе оставалась еще игра с Уэльсом, и все, сидящие в студии, сразу, как сговорившись, согласились, что победа над этой, не самой сильной командой в нашей группе, неизбежно выведет Россию в следующий, такой желанный, этап соревнования. К тому же на эфире присутствовал, скромно сидя неподалеку от меня, сам футболист Евсеев, он — то, пожалуй, знал, как забивать этой капризной команде. Но Вадим в тот день, то ли боясь повторить в эфире те же бранные слова, которые он уже произносил, забивая свой памятный гол в ворота сборной Уэльса, приведя кого в шок, а кого в восторг, но теперь запрещенные к употреблению в СМИ, то ли еще почему, предпочел на сей раз многозначительно промолчать. Не знаю, может, все-таки предчувствие чего-то недоброго породило в душе опытного футболиста сомнение? Но никто во время того эфира не хотел разделять его опасений. В конце концов, это не патриотично — терять веру в свою команду в такой момент. Иначе зачем, спрашивается, наши болельщики лупцевали на улицах Франции этих англосаксов?

В день игры нашей сборной с командой, представляющей трех миллионный Уэльс, канал «Матч ТВ», раскрашенный в яркие цвета российского триколора, пытался зажечь своих понурых болельщиков оптимистичным прогнозом. Возбужденные ведущие программы в элегантных галстуках, стоя на пленэре в самом сердце Парижа, с Эйфелевой башней за спиной, призывали всех россиян смотреть эту судьбоносную игру, поскольку такое зрелище, по их экспертному мнению, пропустить было просто преступно. Однако уже тогда в натянутой полуулыбке Валерия Карпина проглядывало выражение лица несчастного мальчика из фильма Элема Климова «Иди и смотри». Мы все, повинуясь призыву, прильнули к экранам, но что-то снова не заладилось с госпожой Удачей…

«…Скучным и некрасивым
Нам кажется ваш Париж.
Россия моя, Россия,
Зачем так ярко горишь?»

Вряд ли помнил эти замечательные строки Цветаевой всезнающий Карпин, но в его «широко закрытых» глазах Россия горела именно так. Мы на удивление всем болельщикам как-то сразу легко умудрились пропустить три безответных мяча, и то, только потому, что Акинфеев сыграл неплохо.

Вскоре после этого, злосчастного для всех нас матча, футболисты сборной сами, без приглашения, пришли в гостиничный номер огорченного позорным результатом Слуцкого и единодушно признались: «Мы говно…». Леонид Викторович тоже понял, чем пахнет, и попросился у Мутко в отставку… Быстро разлетелись наши герои кто куда догуливать недогулянное подальше от глаз завидущих: кто-то на далекие острова, а те, кто поскромнее, остались в Монако громко отметить долгожданный отдых.