Футбол, деньги и те, кто рядом

Случай с Обиорой, пожалуй, далеко не единственный в истории «Совинтерспорта», когда чернокожие футболисты «показывали» прославленным московским клубам свои белоснежные зубы. Примечателен в этом смысле эпизод с продажей в корейский «Хёндэ» нападающего «Спартака» Маркао. «Совинтерспорт» направил его на смотрины прямиком из Бразилии (где игрок в очередной раз отдыхал от московских будней) через Нью-Йорк в Сеул. Футболист подтвердил свое желании играть в Корее, но при одном обязательном условии: его пребывание в Стране утренней свежести не должно превышать трёх тренировочных дней. «Спартак» и мы согласились, корейцы тоже приняли такие жесткие условия спартаковского гренадера. Один день у Маркао ушел на отдых после утомительного перелета. На второй день игрок очень прилично выглядел в двухсторонке. На третий день тренировок не было, и все были заняты согласованием контракта (личный на 250 тысяч в год плюс трансфер на 850 тысяч). Руководство клуба объявило футболисту и нам, что на следующий день состоится торжественное подписание контракта, но перед подписанием состоится тренировка. На нее должен был приехать лично глава концерна «Хёндэ», в присутствии журналистов пожать руку Маркао и вручить ему чек на оговоренную сумму. Бразилец выразил недоумение и потребовал немедленного подписания контракта. На что корейские тренеры, воспитанные на уважении к старшим, и приняв это за традиционный бразильский эпатаж, по-дружески потрепали Маркао по плечу и попрощались «До завтра». На следующее утро бразильца в гостинице уже никто не нашел — тот без какого-то предупреждения вылетел первым же рейсом в Москву. Знай наших! Знай бразильцев! Шикунов и тогдашний пресс-атташе клуба Львов от неожиданности только развели руками. Мол, Володя, чего от этих чертей нерусских ждать, если они с ветки только слезли. Я же тогда подумал — может, это они нас за «отмороженных» принимают? Ведь тот же Маркао своё в «Спартаке» «отжал» и в Германию уехал. Он-то по личному контракту ничего не потерял, а вот «Спартак» получил за его трансфер вдвое меньше, чем планировал. Маркао расставался со «Спартаком» без сожаления. Когда-то я полагал, что каждый футболист «Спартака», покидая клуб по своей или злой воле, уносит с собой частичку спартаковского духа. А вот унес ли её с собой Маркао? Эта «крамольная» мысль окончательно закрепилась в моем сознании, когда я познакомился с будущим футболистом киевского «Динамо» Лаки Идахором из Нигерии. Он был на просмотре у Лобановского целых две недели, прошел все круги «киевского тренировочного ада», но, когда Валерий Васильевич дал добро на его приобретение, братья Суркисы решили сыграть «на понижение», и предложили за Идахора сумму, гораздо меньшую предварительно оговоренной. Лаки срочно вернули в Москву и отправили в Тарасовку, на просмотр в «Спартак». Я вспомнил, как, участвуя в переговорах в ресторане московского отеля «Палас» в качестве переводчика-консультанта, пытался довести до сознания футболиста мысль его агентов: «Лаки, ты едешь в знаменитый европейский клуб, к величайшему тренеру Лобановскому. Если тебя возьмут, будешь получать 15 тысяч долларов в месяц». Я видел, как у Лаки горят глаза, и он, добродушно глядя на меня, сказал уверенно: «Я всё понял, я обязательно буду в „Динамо“».

Прошла неделя тренировок Лаки в Тарасовке. Идахора привезли «развеяться» в один из московских ресторанов, а меня опять попросили провести «мозговую атаку» на футболиста, чтобы он понимал, что такое «Спартак» и спартаковский дух, и «пахал» на тренировках так же, как и у Лобановского. Однако едва агент Лаки отлучился на пару минут, как нигериец вцепился в мою руку (как в бифштекс с голодухи) и с мольбой в голосе сказал: «Вы не знаете, почему меня не взяли в „Динамо“ Киев? Я ведь там бегал быстрее всех, старался, как мог, забил много голов»! Я успокоил Идахора, заверив его, что в «Спартаке» ему будет гораздо лучше, а уж Москву с Киевом просто и сравнивать смешно. Но Лаки был неумолим: «Вы знаете, как в „Динамо“ здорово? Там База, там поля, а, главное, отношение к футболистам совсем другое. Там настоящие профессионалы, относились ко мне предельно уважительно, как будто я для них свой». «А в „Спартаке“?», — спросил я. Идахор с опаской посмотрел по сторонам: «В „Спартаке“ всё хуже. А уж тренеры, — он только покачал головой, подбирая слова „помягче“, — я там чужой. Если меня не берут в Киев только по финансовым разногласиям, то передайте, что я готов играть в Киеве за половину обещанной мне суммы». Идахор увидел, как его агент поднимается по ступенькам в зал, он убрал свою ладонь с моей руки и сказал мне вполголоса: «„Spartak“ — NOT GOOD!»