Футбол. Искушение (СИ)

- Да сидай, не жалко. Интересно, что ли? - мужчина кивнул в сторону поля, затем с прищуром обмерил Матвея сверху донизу взглядом неожиданно молодых серо-голубых глаз под густыми, мохнатыми с проседью бровями.

- Любопытно, чем это они так тщательно дождевую воду с поля убирают.

Мужик неожиданно громко и раскатисто заржал, затем шумно высморкался в вытянутый откуда-то обширный носовой платок и ответил:

- Поле-то ровное и с подогревом, юноша. Впервые видишь?

На юношу Тяглов явно не тянул, но промолчал. Тем временем на поле действие разворачивалось: жёлтые конусы были шустро убраны на обочину, или в аут, если по-футбольному, и ребята стали проворно гонять мячик, разделившись на две команды.

Немного поглазев на конусы и на мячик, Матвей попытался вторично завязать разговор с явно имеющим прямое отношение к происходящему бородатым соседом:

- Играют пацаны, - Тяглов кивнул головой в сторону поля, старательно изобразив на лице неподдельный интерес к происходящему.

- Ну да, играют, - охотно поддержал бородач.

- Что ж, стараются, бегают... Будущее, так сказать, нашего футбола.

- Ой, и не говори, - цыкнул зубом в черную с сединой бороду мужик, недовольно скривившись.

Еще помолчав, Тяглов решился:

- У меня проблема.

Прозвучало неожиданно жалко.

- Что-нибудь хочешь? Денег надо? Так это ты не по адресу, - хохотнул мужик.

- Да нет, какие деньги. Дело в том, что я по мячу никогда не промахиваюсь.

Борода повернулась к Матвею:

- Ну и что? Я тож... никогда не промахиваюсь. По мячу. Если трезвый.

- Нет, вы меня не поняли. Я всегда бью туда, куда я хочу, точно. Вот надо попасть в гвоздь, я попаду в гвоздь, с любого расстояния. Надо в угол - в угол, в штангу - влеплю в штангу... ну там, в левое ухо вратаря - так в левое ухо вратаря. Куда угодно - вот бью и... не промахиваюсь. Ва-абще... Больше ничего не могу. Что делать с этим, я не знаю. Может, подскажете? - жарко, запинаясь и сбиваясь на скороговорку выпалил Тяглов.

Мужчина молча, из-под бровей продолжал изучать Матвеино лицо.

- Штрафную, к примеру. Ну, пацаны бьют, мажут периодически. Я вот положу мяч туда, куда вы скажете. Причём даже не из десяти десять, а из ста - сто. Пока сил хватит. Куда угодно там, левый угол, правый угол, верхний, нижний там, штанга, сетка... Куда угодно... Вот так...

Повисла тишина. Прерывали её только звонкие шлепки по мячу и резкие вскрики резвящихся на поле юношей. Мужик молча смотрел Матвею в лицо. Матвей старался не дышать и не отводить глаз.

- К слову, мажут не периодически, а чаще, чем попадают. Гораздо чаще, - борода пожевала губами и отвернулась, пробормотав в сторону, - можно сказать, только и делают, что мажут.

И всё. Это было всё. Мужик замолчал и уставился в поле. Матвей сидел, не шевелясь. Что делать дальше, он не знал. Что говорить, тоже. С каждым уходящим мгновением нарастало чувство, что попытка не удалась.

Ну и что? - подумалось Тяглову - может он и к футболу никакого отношения... так, зритель. Или фанат вообще.

Посидев ещё немного, попялившись невидящими глазами на удивительно чистое поле с мельтешащими сквозь пелену на глазах силуэтами бегающих, он прокашлялся - Ну... извините, если что. Я пошёл? - и потянулся привстать.

- Да не суетись ты. Не спеши жить, - буркнула бородатая фигура, поплотнее запахнувшись в тулуп. - Никогда не промахиваешься, говоришь? Так посиди, погоди малёха... А в сумке амуниция, что ли? - борода усмехнулась.

Матвей обмер. Мысли заворочались медленно и тупо. Солнце понемногу клонилось к горизонту, тени удлинялись, еще немного похолодало.

Действо на поле очевидно подходило к концу. То ли тренер замёрз, то ли программа была выполнена, но спортсмены выстроились в одну неровную, подпрыгивающую на месте шеренгу и старательно внимали вещающему им что-то тренеру. Затем тренер коротко свистнул в свой свисток, шеренга разом повернулась в колонну и бойко побежала с поля. Часть из них остались, шустро собирая конусы и мячи в длинные сетчатые авоськи.

- В раздевалку, наверное, греться, - подумал Тяглов.

- Иваныч, погоди, - бородач тем временем неожиданно оказался уже на поле и приблизился к тренеру, - пяток мячиков оставь, я позже сам занесу.

- Кузьмич, ты что? Размяться решил? А как же чайку?

- Ты пока чайник ставь. Плюшки с меня будут, - гоготнул бородач, - а я с приятелем чуток попинаю.

Затем развернулся ко мне и махнул рукой - Чего сидишь, болезный? Давай, спускайся.

- Смотри, без фанатизма. Не май-месяц. Жду в тренерской, - Иваныч велел мальчишкам оставить одну сетку с мячами и бодро потрусил прочь.

Мужик дождался, пока Матвей рысцой спустится к нему, затем оглянулся вокруг. На поле уже никого не было.

- Ну давай, показывай, как не мажешь, - бородач кинул передо мной мяч и махнул в сторону ворот, - пробей.

До ворот на глазок было метров 25. Тяглов сбросил с плеча лямку сумки, она упала на поле. Прикрыл глаза. На него неожиданно нахлынула волна спокойствия, даже безразличия, точнее, некоего фатализма. В голове крутилось где-то читанное: "Делай, что должно, и будь, что будет".

- Куда бить?