Футбол на всю жизнь

Действительно, трудно представить себе Калоева без Месхи. Миша носился по краю, кого–то обыгрывал, кого- то, словно магнит, притягивал к себе, а потом выдавал блестящий пас, который очень часто завершал прекрасно чувствовавший мяч его друг Заур. Точно так же великолепно действовали у нас в команде Стрельцов с Ивановым, а затем Стрельцов с Гершковичем, в киевском «Динамо» — Лобановский с Базилевичем, в армейском клубе Ростова — Понедельник и Копаев, у московского «Спартака» — Симонян и Сальников… Эти примеры можно, кажется, продолжать бесконечно. В московском «Торпедо» глубокий след оставила идеальная «слетанность» Александра Пономарева с Петром Петровым, в московском «Динамо» — Константина Бескова и Владимира Трофимова, в ЦДКА — Григория Федотова и Всеволода Боброва.

Уже начав выступать за команду мастеров, я как–то увидел на поле, в матче ветеранов, Бескова и Трофимова. Время отняло у них многое, но не смогло притупить безукоризненное чувство локтя. Нельзя было без удовольствия смотреть на их игру. Каждый из них с закрытыми глазами знал, что сейчас сделает партнер и чего он ожидает от него.

Футбол — это всегда прежде всего команда, одно единое творческое целое. Но внутри этого целого обязательно должны существовать вот такие дуэты, такие маленькие, идеально сыгранные между собой коллективы. Они краеугольные камни этого здания. Против них невероятно трудно играть — ив обороне, и в наступлении.

Когда играешь в футбол долгие годы, кажется, ко многому привыкаешь, многое воспринимаешь как должное и перестаешь всему удивляться. Но даже привычка не может притушить восхищение такими людьми, как Галимзян Хусаинов. Валерия Лобановского я считаю чемпионом ведения мяча, Галимзяна — чемпиона трудолюбия на поле, чемпиона самоотверженности, высшей спортивной честности, вдохновенного, жертвенного отношения к футболу.

На любом поле, в любую погоду, против любых соперников Хусаинов действует одинаково сильно и точно, словно у него не бывает плохого самочувствия и дурного настроения, каких–то своих бед и личных неприятностей. Он всегда образец стойкости, воли к победе.

Помню, мы играли с московским «Спартаком», и дела у соперников шли неважно. Счет в нашу пользу, правда, минимальный, 1:0, но игра у прославленной команды явно не клеилась. В раздевалке мы много шутили, говорили о матче так, словно он уже закончился. Встал тренер, предупредил:

— Товарищи! Надо играть. Вовсю играть. Сейчас Галимзян закрутит…

В самом деле, только вышли на поле — следует стремительный проход Хусаинова. Его останавливаем на правом фланге, но через несколько минут он уже прорывается с левого и неотразимо бьет. Мяч влетает в самую «девятку». И закрутилось. Воодушевленные голом, а еще больше — самоотверженной, яркой игрой товарища, спартаковцы воспрянули и победили, 2:1.

Хусаинов ни в одном матче не позволяет себе и минуты отдыха. Его неутомимость стала легендарной. Для него не существует, казалось бы, неразрешимых задач. Если решение не найдено на одном фланге, он немедленно передвигается на другой, если и тут преследует неудача, отходит в глубину. Он ищет «свою игру» по всему полю и обязательно находит ее. За эти чудесные качества, за великую преданность футболу его любят и уважают все — и товарищи по команде, и соперники.

Такие игроки, как Хусаинов, создают красоту спорта. Такими героями был и будет славен наш футбол.

Эту главу я назвал «Лицом к лицу с форвардами» и действительно постарался вспомнить тех, против кого мне доводилось выступать на стадионах страны, кто раскрывал передо мной секреты нападения и учил меня мудрости защиты.

Пришлось мне сравнительно немало поиграть и против иностранных форвардов — на стадионах ФРГ, Анг — Лии, Югославии, Аргентины, ГДР… Я преграждал путь к своим воротам Смиту и Джонсу из «Тоттенхема», изведал хитрости Маццолы и Риверы, натиск Любаньского и Шолтысека, филигранную технику испанцев… Это великолепные мастера, и их пример только лишний раз подтверждает истину, что футбол — это искусство и как каждое искусство он подчиняется лишь вдохновенным его творцам.

А теперь от форвардов перейду к вратарям.

Скажу несколько слов о тех вратарях, подступы к воротам которых мне доводилось защищать.

Начну, конечно, со Льва Яшина. О нем уже написано так много, что мне трудно сказать что–то новое. Но, с другой стороны, Яшин — вратарь такого широкого диапазона, что каждый играющий с ним может открыть в нем что–то, на что еще не обратили внимание другие.

Часто говорят и пишут, словно делают какое–то открытие: «Яшин руководит защитой! Яшин дает советы защите». Но все вратари кричат, все пытаются руководить защитой Разве в этом дело?