Футбол с улыбкой

На подъезде к Армавиру в вагон зашли двое ребят и сказали, что мне надо сойти. В этом городе тогда было две команды – «Торпедо», игравшее в классе «Б», и «Зерносовхоз», выступавший в первенстве края. Вот отец и стал в «Зерносовхозе» старшим тренером, а я только там об этом и узнал. И на два года туда перешел.

«Торпедо» это мы регулярно обыгрывали.

* * *

Папа меня в состав ставил всегда. У нас играл парень метра под два ростом, его отец ставил впереди, а меня – с краю. И когда шла длинная передача ему на голову, я уже начинал рывок. Никто не мог у меня в скорости выиграть – партнер скидывал, а я на скорости врывался в штрафную и забивал. Ни один человек не бурчал, что отец меня по блату ставит. О каком блате можно говорить, если я забивал постоянно?!

Как и дома, папа, работая тренером, никогда не кричал. Просто подсказывал, чтобы в следующий раз не повторялись те же ошибки. Все его уважали. Ему дали отдельную квартиру, где мы жили всей семьей, а еще одну очень большую квартиру – точнее, даже двухэтажный дом, – дали на всю команду. Как-то все там уместились!

При этом никогда не помню, чтобы отец меня хвалил. Ни разу! Наоборот, все время находил какие-то ошибки. И, что самое интересное, мама – то же самое. Забиваю-забиваю – не то делаешь, не туда бежишь! Даже в том сезоне 1962 года, когда уже лучшим бомбардиром чемпионата СССР стал. После каждой игры что-то находили! Строгости особой не было, но я и не давал повода думать, что зазнаюсь. И сейчас никогда ни к кому не подойду и не скажу, кто я такой…

Я не чувствовал, что отцу тяжело дался переход в тренеры, хоть он и закончил играть в пятьдесят. Он сразу все взял в свои руки, и ребята хорошие у него в «Зерносовхозе» были, как и раньше в бакинском «Локомотиве». Проживи он подольше – может, со временем и «Нефтяник» бы возглавил…

Мне в Армавире скучно не было. А нашим взрослым ребятам – да. Телевизора нет, заняться после тренировки нечем. А в центре города – танцплощадка. Они туда и ехали. Но всегда знали меру – что в напитках, что в танцах и другом. Потому что хотели играть в футбол, а в этом Зерносовхозе было полно народу, который болел за команду, и портить людям настроение не хотелось. Сын директора совхоза играл в ростовском СКА. Правый защитник, немножко тяжеловатый, но умел многое. Продержался в армейском клубе, правда, всего год.

Хоть Армавир и периферия, но меня никто не пытался спаивать, да я и сам бы на это не пошел. А дома спиртного не было – папа же не пил. Мне уже было восемнадцать, я играл на первенство Краснодарского края и о том, что через год буду уже выходить на большие стадионы высшей лиги чемпионата СССР, даже подумать не мог. Просто получал удовольствие от футбола.

А в начале 1961 года в Армавир на два товарищеских матча прибыл бакинский «Нефтяник» во главе с великим Борисом Аркадьевым. Они решили сначала сыграть с нами, потому что подумали, что наша команда послабее.

Когда Борис Андреевич приехал в Армавир, мне даже в голову не приходило, что он может меня в Баку позвать. Мы выиграли в один мяч, я забил. А потом разозлившийся «Нефтяник» более сильное, как казалось, «Торпедо» в клочья разнес.

Но даже после того матча и гола я не мог вообразить, что меня ждет дальше.

Глава III. «Бакинский Пеле»

Иногда задумываюсь – а что было бы, произойди события в жизни чуть-чуть по-другому? Допустим, если бы тогда на предсезонке 1961 года бакинский «Нефтяник» во главе с Борисом Аркадьевым не приехал на товарищеские матчи в Армавир? Это же совпадение, что футбольные пути привели его именно туда. И что сыграли они не только с местным «Торпедо», командой более высокого уровня, но и с нашим «Зерносовхозом». И что они нам проиграли. И что я забил.

Аркадьев спросил:

– А кто этот парень?

– Наш, бакинец, – отвечают ему.

– Вы что, балбесы? Как можно такого пацана непонятно где держать! Сделайте, чтобы он домой вернулся и у нас играл!

Меня ведь до того еще хотел ереванский «Спартак» из Армавира забрать. Эта команда приехала на календарную игру в Ростов с местным СКА, а отец приехал туда же повидать друзей-армян – и забрал всю команду в свой совхоз цыплятами кормить. И не только цыплятами – там всегда угощение было хорошее. Они приехали, увидели, как я играю, и захотели забрать. Но папа категорически воспротивился – и, наверное, в том случае был прав. Рано мне еще было куда-то уезжать. И логику его я понять могу. Если его в Ереване обещаниями два года кормили и так ничего и не дали, он мог подумать, что и меня так же кинут.

Так семья и вернулась в Баку. Отец поехал с нами тоже, но потом уехал в Майкоп на два года тренировать.

На первые тренировки в «Нефтянике» выходил спокойным, меня не трясло. Делал то же, что и остальные. Аркадьев позже говорил: «Эдика я взял еще мальчиком. Маленький был, но боевой». Он оценил мой дриблинг, но и характер, выходит, тоже. Я не тушевался, от мяча не закрывался.