Футбол - только ли игра?

Аналогичный случай в «Спартаке», кстати, был и в 1958 году. Коллектив раздирали противоречия. Некоторые начали ставить личные дела превыше всего. Мы с Николаем Петровичем долго думали над создавшейся ситуацией. Одни недовольные желали играть за основной состав, хотя не имели для этого достаточных данных, другим наскучил футбол, и они были в основном поглощены меркантильными интересами. Мы решили удалить заскучавших из команды, хотя и Старостин, и я в общем-то не сторонники крутых мер. К тому же «Спартак» сразу лишался двух центральных защитников. Вставал вопрос: с кем остаемся? Один из освобожденных футболистов спросил: «Почему такая спешка?» Я ответил: «Никакой спешки нет. Ты не скрываешь, что футбол давно надоел, и мы помогаем тебе уйти из него. Футбол, – дело добровольное. Принуждая к нему, толку не добьешься».

Честно скажу, нам пришлось трудно: кем заменить ушедших? Футболисты, поддержавшие руководство команды, тоже были озабочены – что будет с центром обороны, кто встанет на освободившееся место? Поставили Сергея Рожкова и Александра Гребнева. Все поняли, надо мобилизоваться, собраться. Игроки средней и передней линии, то есть линий атаки, буквально выкладывались на матчах. Хотя мы пропустили много мячей, но забили гораздо больше. И в результате вышли на второе место. Ребята потом признавались: «Думали, наступит крах». Не наступил. А оставь, мы все по-прежнему, неизвестно, к чему бы пришла команда.

В жизни команды бывают такие моменты, когда от тренера, начальника требуется решительность, чтобы избавить коллектив от разъедающей червоточины.

Подобное произошло у меня позже, в «Черноморце», с Головиным. Лучший игрок команды, но чрезвычайно капризный, заносчивый, ненадежный. К товарищам относился свысока. Часто нарушал режим. Был отчислен из команды. Через месяц коллектив взял его на поруки. Он сорвался снова. И уже безо всякого собрания его попросили покинуть команду и базу. «Черноморец» тогда не погиб – успешно провел оставшиеся игры. Так что самомнение «я – спаситель отечества, и без меня все рухнет» – ошибочно.

Можно иногда снисходить к слабостям звезд, но если ты убедился, что футболист, имей он самые великолепные данные, наносит моральный вред коллективу, с ним надо прощаться. Любой тренер встает перед выбором: оставить хорошего игрока и дрянного человека или отчислить. Не раз убеждался в том, что прежде всего надо принимать во внимание человеческие свойства.

«Звездная» болезнь поражает не только футболистов, но и некоторых тренеров. Добившись успеха, иные не чувствуют ног под собой, игнорируют и окружающих, и руководство, и прессу, и телевидение. Проводят тренировки, сидя на стуле у кромки поля, вместо того чтобы быть рядом с игроками, все замечать, вовремя подсказывать.

Прославленные тренеры старшего поколения – Аркадьев, Якушин, Качалин, на которых я всегда оглядывался, не снижали требовательности к себе.

Бывает, что игрок сознательно выбирает себе нового наставника. Тут опять же напрашивается сравнение с театром. Выдающийся режиссер будет работать не со всяким выдающимся актером и наоборот: они могут стоять на разных эстетических, художественных позициях, расходиться во взглядах на место режиссера и актера в театре. Как бы ни был блистателен актер, спектакль создает режиссер, лицо театра определяет художественный руководитель.

Запомнилось, как Георгий Александрович Товстоногов рассказывал, выступая по телевидению, об Иннокентии Смоктуновском. Гениально сыграв князя Мышкина, актер заявил: «Ну, теперь я могу выбирать роли, какие хочу». – «Может быть, – ответил Товстоногов, – но только в другом театре. Здесь пока руковожу я…»

Футболиста иногда не устраивают требования тренера, не может он к ним приспособиться и, уйдя, обретает себя в другом коллективе.

В начале шестидесятых годов целая группа покинула «Спартак» – Малофеев, Адамов, Погальников, Ремин.

Кто-то из них обиделся, что ему не вручили золотую медаль («Спартак» как раз в тот год вышел в чемпионы страны) из-за малого числа проведенных игр. Однако матчи все время шли напряженнейшие, и мы выбирали игроков наверняка, не имея права рисковать успехом всего коллектива.

Надо сказать, что только Эдуарда Малофеева мы с Николаем Петровичем уговаривали остаться. Он был новичком, пришел к нам из Коломны, и года еще не провел в команде. Не каждый ведь сразу проявит себя. А Малофеев как раз из застенчивых, скованных и долго не мог раскрыться, несмотря на хорошие данные. Мы готовы были работать с ним, помогать ему, но требовалось время, а ждать он не захотел.

Все эти футболисты не пропали. Заиграли, закрепились в других командах. Малофеев, например, хорошо прижился в минском «Динамо». И на здоровье, как говорится. Наверное, оно к лучшему. В «Спартаке» было много игроков сильнее его, и он, естественно, дольше, чем в Минске, задержался бы на вторых ролях. Я искренне порадовался, когда его включил в первую сборную страны, в составе которой он провел немало матчей.