Футболь. Записки футболиста

Футбольные пиры закатываются спонтанно, вспыхивая по золотым стаканам шампанского с коньяком и перерастая в пожары поездок по домам, ресторанам, в приливы любви, откровений и заканчиваясь наутро тяжелым блевонтином, головной болью, раскаиванием и относительным временным затишьем в спорах с алкогольным бесом. Игра молодого и здорового организма и игра винно-водочных изделий, где мы всегда проигрывали, но сам процесс восхитителен — ведь это не просто пьянки — это всегда новые люди, женщины, знакомства, не всегда драмы, зачастую приятное общение с людьми, которые тебя знают и, как ты думаешь, уважают. Но назавтра, если ты будешь возить тачку на поле, они же припомнят тебе все. Единственно, кто был с нами всегда, это те, кто были сами примерно такими же для коммунистов — из развлекательной сферы, вся, как они резко выражались, эта шелупень, необходимая для отвлечения народа от политики. В эту «шелупень» попадали иногда и такие люди, мизинца которых они сами не стоили. Однажды мы загусарили питерской зимой. Нас было, по-моему, человек пять или шесть футболистов «Зенита», и двинулись мы, уже хорошо датые, в питерский ЦДРИ. Там встретили Кирилла Лаврова, истинного почитателя зенитчиков. Он сказал: «Сейчас, ребята, поедем… я тут кое-что закончу», — и потащил нас в зал, где проходил юбилей Юрия Толубеева и все актеры его чествовали. Кирилла Лаврова не было видно, но, когда дело дошло до подарков, то прозвучал сильный хлопок и голос Лаврова из-за кулис произнес: «Вот с этим подарком, уважаемый Юрий… вы точно проживете до ста лет». На сцену вынесли мешок с чем-то живым внутри. Толу беев сам развязал его, и оттуда вышла совершенно обнаженная девица. Мы были в восторге от такой смелости и, не успев посмеяться со всеми, были захвачены Кириллом, который по-детски вопил: «Ну все, я свое сделал, поехали, хотя мне еще дадут за это…» На двух такси мы пробирались по лабиринтам Питера, наконец вышли у старинного отёчного дома, и Лавров потянул нас на второй высокий этаж, там он выстроил нас почти в линеечку и показал на губы, мол, — т-с-с — и нажал на кнопку. Дверь приоткрылась и радостный женский голос спросил: «Это ты, Кирюша?» — «Да, да, я». Дверь отворилась, и перед нами предстала высокая женщина, которая, видимо, долго ждала его, в глубине квартиры виднелся накрытый стол со свечами. Кирилл Лавров показал на нас, шатавшихся, и сказал: «Это я и весь мой «Зенит», прости». Мы кутили до утра.