Футляр для музыканта

– Что ж, я очень рада. – Маренн улыбнулась. – Я обязательно навещу полковника фон Венцлова и познакомлюсь с мадемуазель Жюли, – сказала она, просматривая бумаги на столе. – Фрау Кнобель, подготовьте, пожалуйста, все последние анализы полковника и рентгеновские снимки, – попросила она. – Решение надо принимать сегодня. Даже если состояние полковника опасное, надо предпринять все меры, чтобы отправить его в эвакуацию, оставлять его здесь – смерти подобно. – Маренн подняла голову и посмотрела на фрау Кнобель, та побледнела от страха. – Вы, Гертруда, тоже отправитесь со второй колонной, – сказала она негромко. – Не волнуйтесь. Через несколько дней вы будете в Ингольштадте со своей подругой. В Шарите останутся только тяжелые больные психиатрического отделения, которые подлежат защите Красного Креста, и несколько врачей.

– Вы тоже останетесь, фрау Сэтерлэнд? – спросила медсестра, затаив дыхание.

– Да, я останусь, – ответила Маренн спокойно. – Мы с дочерью приняли решение остаться. Но вы не волнуйтесь, фрау Кнобель, с вами поедут доктор Грабнер, профессор де Кринис, практически весь личный состав клиники, кто еще не уехал. Будет кому позаботиться о раненых.

– А как же вы? – спросила Гертруда испуганно.

– Я…

Маренн не успела ответить. Дверь в кабинет распахнулась, вошел профессор де Кринис. Маренн сразу заметила, что он очень взволнован.

– Вы приехали, фрау Сэтерлэнд? – спросил он, оглянувшись на медсестру. – Это очень хорошо. У нас очень тревожные новости, – сообщил тут же, нервно сдернув очки.

– Что случилось, Макс? – спросила Маренн настороженно. – Что-то с нашим транспортом? Он не дошел до Ингольштадта?

– Да, вы верно догадались, фрау Сэтерлэнд, – профессор печально покачал головой. – Я только что получил сообщение. Мне позвонили из главного управления. На подъезде к Айнштетту транспорт был атакован английскими истребителями. Движение прекращено, есть жертвы.

– О, боже, Вильгельмина! – вскрикнула фрау Кнобель и, выронив папку из рук, прижала ладонь к губам. – Она погибла!

– Вы о фрау Барнхейм? – переспросил профессор де Кринис и недовольно нахмурился. – Успокойтесь, с ней как раз все в порядке. Я был против того, чтобы брать с собой эту особу, особенно с ее котом! Он дважды убегал здесь, в клинике. И мы вынуждены были терять время, чтобы его искать. Однако доктор Грабнер, к которому вы обратились, уговорил меня и сослался на вас, фрау Сэтерлэнд, что вы, мол, разрешили, – профессор выразительно посмотрел на Маренн.

– Да, это правильно, Макс, – подтвердила она. – Так и было. Что произошло? Кот опять убежал?

– Естественно! – воскликнул де Кринис. – Он перепугался стрельбы, разломал свою корзину, и только его и видели! Вы полагаете, у охраны не было другого дела, как его ловить, когда вокруг горят машины, люди нуждаются в помощи? Оберштурмфюрер, возглавлявший конвой, я думал, взорвется от ярости, когда он рассказывал мне об этом по телефону.

– Так что с транспортом, Макс?

– Слава богу, сейчас в Баварии рейхсмаршал Геринг собрал остатки нашей авиации, – продолжил де Кринис уже спокойнее. – Как только они узнали на нападение на транспорт, несколько машин поднялось в воздух, несмотря на нехватку топлива. Истребителей отбили. Из Ингольштадта выдвинулась помощь, и, думаю, к середине дня транспорт продолжит свое движение. Потери небольшие. Но только, фрау Ким, – де Кринис запнулся. – Я даже и не знаю, как сказать вам, – он пожал плечами. – Этот ваш протеже, американский музыкант, он сбежал. Оберштурмфюрер охраны говорит, что видел, как он бежал вдоль дороги и прыгнул в канаву. Больше они его не видели. Они все обыскали, его нигде нет.

– Насколько я понимаю, там недалеко находятся войска союзников, – Маренн взглянула на карту, висевшую на стене. – Что ж, мы не может упрекать его, что он воспользовался подходящим случаем и предпочел вернуться к своим. С нашей стороны было бы, наверное, жестоко настаивать на том, чтобы он разделил с нами нашу судьбу, к которой он не имеет никакого отношения.

– Я в этом не уверена, фрау Сэтерлэнд, – негромко возразила фрау Кнобель. – В последнее время мы много разговаривали с ним. Господин Миллер вовсе не собирался бежать. Зачем? Ему было известно, что он и так рано или поздно окажется в руках своих соотечественников, ведь войска союзников вступили в Баварию. Если его не освободят, то передадут, вы же обещали ему. И он в это верил. Зачем ему подводить вас? Ему ничего не угрожало. Он даже, напротив, говорил мне, что очень хочет помочь вам в деле, о котором вы говорили с ним, вместе с полковником фон Венцловым. Он мне сказал, что они все обсудили и договорились, как будут действовать. Зачем ему бежать? Ведь неизвестно как его там примут, – горячо продолжала она. – Где он находился все это время, как он будет доказывать? Они сочтут его предателем. А так, его передадут из госпиталя – все будет ясно. Нет, ему совершенно нет никакого резона бежать, ему это невыгодно, я уверена, – заключила она.

– Тогда куда же он делся? – Де Кринис недоуменно пожал плечами. – Это просто мистика какая-то.