Футляр для музыканта

– Вы правильно понимаете, – согласилась Маренн. – И расстрелять вас сейчас – это самое простое дело. Фактически это уже сделали американцы, те самые, которым вы намеревались сдаться. Больше уже не надо стараться. Ваше ранение настолько тяжелое, что гораздо легче просто дать процессу идти, как он идет, и даже не тратить пули, не отрывать людей от дела. Не знаю, говорил ли вам доктор Ройс, но у вас острый гнойный плеврит. Если срочно не усилить терапию, он через семь дней сведет вас в могилу. Однако я привезла пенициллин, из запасов войск СС, кстати. Это очень действенное лекарство, его сейчас доставят в госпиталь и сразу начнут вам вводить, чтобы победить инфекцию. Более того, я имею предписание бригаденфюрера СС Шелленберга, согласованное с руководством медико-санитарной службы вермахта, чтобы перевести вас на лечение в госпиталь Шарите, где пенициллина и прочих препаратов пока хватает. Заметьте, не арестовать и поместить в тюремную больницу, а эвакуировать и поместить в берлинскую клинику, являющуюся на сегодняшний день главным госпиталем войск СС.

– Меня поражает горячее желание вашего бригаденфюрера спасти мне жизнь, – фон Венцлов криво усмехнулся. – Что вы от меня за это хотите? Назвать тех моих товарищей, которые состояли вместе со мной в заговоре. Я все равно этого не сделаю, лучше я умру.

– Я знаю, что не сделаете, – ответила Маренн. – И мое руководство тоже знает. Нас убедил в этом тот факт, что после того, как встреча Жюли и американского агента в Париже не состоялась, вы не бежали к ней в Париж, где находятся американцы, а остались при штабе фельдмаршала фон Рундштедта.

– Это было невозможно, я бы подвел всех своих соратников, – фон Венцлов возразил с неожиданной горячностью, – они были бы арестованы из-за меня, а я бы спас себе жизнь, – он инстинктивно резко повернул руку, Маренн едва успела удержать трубку капельницы, чтобы она не выскочила из катетера.

– Прошу вас осторожнее, – сказала она мягко. – Не надо так волноваться. Никаких резких движений. Нельзя допустить, чтобы в трубку попал воздух. Я понимаю, что вы человек чести, – продолжила она. – Хотя вначале я, признаюсь, думала иначе. И мое руководство тоже понимает это. Скажу вам прямо: вас никто не будет спрашивать о ваших соратниках, участвовавших в заговоре фон Клюге или намеревавшихся вместе с вами открыть фронт в Арденнах. Битва в Арденнах проиграна и без вашего участия, а имена заговорщиков на самом деле хорошо известны шефу гестапо Мюллеру, только в его намерение не входит полностью оставить вермахт без квалифицированного военного руководства.

– Тогда что же вы хотите, найти Жюли? – фон Венцлов пожал плечами. – Какая же в этом трудность? Вы сами сказали, она в Париже. У гестапо руки длинные, я не могу ее защитить.

– Да, вы правы, нас вполне устроило бы, если бы Жюли нашлась, но только так, чтобы нашли ее вы, а не мы, – согласилась Маренн и заметила, как на лице фон Венцлова промелькнуло удивление. – А через нее или по каким-то иным каналам, наверняка вам известным, вы бы от своего лица, но имея за спиной мое руководство, связались бы с генералом Арнольфом или еще с кем-то из влиятельных фигур союзников, тоже вам известных, бесспорно, чтобы, собственно, доделать то, что недоделал барон фон Штауфенберг, – она понизила голос, – спасти Германию от краха. Не думаю, что ваша честь, о которой вы сами упомянули, позволит вам отказаться.

– А если я откажусь, агенты гестапо найдут в Париже Жюли и убьют ее? – полковник посмотрел Маренн прямо в лицо.

– Мне ничего неизвестно о подобной угрозе, – честно ответила она. – Я предлагаю лишь то, на что имею полномочия.

– Ваше руководство собирается договариваться с американцами о сепаратном мире? – он усмехнулся. – Никогда бы не подумал, что такие мысли созреют в ведомстве Гиммлера.

– Я не могу вам сообщить, о чем конкретно собирается договариваться мое руководство, – отрезала Маренн строго. – Как я уже упомянула, я врач. А все, что бригаденфюрер СС Шелленберг собирается сообщить вам конкретно о своих намерениях, он сделает это сам или через своего адъютанта барона фон Фелькерзама. Единственное, что еще вам следует знать, так это то, что американский агент, которого мадемуазель Жюли ждала в Париже, также находится в Шарите, и не исключено, что, когда ваше здоровье поправится, вы с ним увидитесь и обсудите, как вам склонить генерала Арнольфа к сотрудничеству. Но без Жюли, как вы понимаете, все-таки не обойдется. Нельзя вести переговоры с союзниками из эсэсовского госпиталя. Нужен посредник. Так что вы скажете, полковник, вы согласны? – Она внимательно посмотрела на фон Венцлова. – Могу обещать, что даже если вы откажетесь, пенициллин я, конечно, оставлю, и доктор Ройс вас вылечит, безусловно, у него большой опыт. Но, как я понимаю, это не может иметь для вас решающего значения. Как я заметила, вы не боитесь смерти.