Футляр для музыканта

«Если только все это не было согласовано с Борманом и фон Херф точно знал, что он делает, – подумала Маренн. – Скорее всего, Борман сейчас спрячет его, отведя удар от него, а значит, и от себя, а главным ответчиком выставит его старшего брата Максимилиана фон Херфа. А потом, когда все уляжется, переправит тайно в Южную Америку, туда, куда он вывозит секретные архивы партии и золотой запас. Фон Херф еще пригодится ему, если самому Борману удастся выкрутиться и спрятаться в послевоенном мире. Фон Херф очень тогда будет ему нужен. Правда, вопрос в том, будет ли тогда нужен фон Херфу Борман, – пришла ей в голову ироничная мысль. – Если только ради все того же золота. Нет, опасаться, что он нанесет вред Гленну Миллеру, сейчас не стоит, – продолжала рассуждать она. – Рисковать собой, когда его повсюду ищут ищейки Мюллера, он не станет. В конце концов, у него нет лаборатории, негде проводить эксперименты. Если, конечно, не существует какой-нибудь тайной лаборатории, но на территории рейха – вряд ли. Гестапо все равно бы об этом узнало. Если только в Южной Америке. Но туда еще надо добраться. Пока он ляжет на дно. Но было бы очень хорошо, чтобы агенты Мюллера все-таки нашли его и он оказался в тюрьме, испытав на собственной шкуре хотя бы часть тех лишений и мук, которым он подвергал своих подопытных».

– Кому явно повезло, так это вашему музыканту, – вспомнил Алик, с аппетитом пережевывая шницель. – Куда ни глянь – у него везде удача. Просто в рубашке родился. Самолет, на котором он летел, упал в Ла-Манш, все пассажиры погибли, он – спасся, его спасли, точнее. От такого длительного пребывания в холодной воде любой бы помер, он – выкарабкался, и врач ему отменный попался, и больница прекрасная, лечили его, лечили, хотели из него «суперагента» сделать. Вылечили, я слышал. Он уже на тромбоне играет. Концерты для раненых дает. С фрейляйн Джилл на пару, она ему на пианино подыгрывает. Тут его самое время бы в тыл большевикам послать, подбросить им такой подарочек, глядишь, и весь ход войны переменился бы. – Алик рассмеялся и снова отпил вина из бокала. – А тут пожалуйста, главный мастер по переделке в спецагентов скрылся, а его лабораторию закрыло гестапо. А большевики уже перешли границы рейха. Ну, не везение ли! Играй себе дальше, кушай за счет бывшего противника, так, глядишь, и до конца войны дотянешь. А там, как бы ни закончилось, тебе все выгода. Либо свои освободят, либо немцы обменяют на кого-то или что-то как выдающуюся личность по части музыки.

– Ты так говоришь, как будто ему завидуешь, – заметил Скорцени с иронией. – Хочешь полежать на его месте?

– Полежать я бы не против, – согласился Алик. – С таким вот доктором, – он указал взглядом на Маренн. – Да и фрау Кнобель там еще ничего, сгодится для беседы. Всего остального из его биографии, скажу честно, не хотелось бы.

– Джилл сказала, ты завтра летишь в Бергиш-Гладбах, – положив салфетку на стол, Скорцени повернулся к Маренн. – С каких пор ты инспектируешь армейские госпиталя? Если армейская разведка после покушения на фюрера 20 июля перешла под руководство рейхсфюрера СС, то об армейских госпиталях я ничего не слышал.

– Как командующий Резервной армией рейхсфюрер просто обязан всех их взять на свое обеспечение, – рассмеялся Науйокс. – Это же мечта Бормана – дискредитировать рейхсфюрера, предложив ему возглавить вермахт и направить его сражаться с большевиками. Он знает, что рейхсфюрер с детства мечтал стать полководцем, и хитренько подталкивает его то провести наступление в Эльзасе, то вот возглавить оборону Кюстрина. Хорошо, что у рейхсфюрера хватило ума хотя бы на Кюстрин не согласиться. Одно дело – проводить операцию против союзников, а уж связываться с большевиками – пустое дело. Это значит окончательно похоронить свою репутацию. Пусть там армейские отдуваются. Ну а уж госпиталя – это самая малость, до которой рейхсфюрер может снизойти, чтобы не ехать сражаться с большевиками под Кюстрин, – заключил Науйокс с иронией – Как говорится, обменять деньги на репутацию. Пусть потратимся, зато репутация не пострадает.

– Обергруппенфюрер Гербхардт, глава медицинского управления СС, поручил мне ознакомиться на месте с положением дел в армейских госпиталях после наступления союзников в Арденнах, – ответила Маренн, не желая раскрывать истинную причину своей поездки. – Мы планируем забрать тяжелораненых в Шарите, так как в армейских госпиталях не хватает медикаментов и оборудования для их лечения. А Бергиш-Гладбах – один из главных пунктов, куда эвакуируют всех пострадавших.

Она говорила спокойно, понимая, что речь ее звучит убедительно, но тем не менее отдавала себе отчет, что Скорцени не поверит ей. И она прочитала это в его взгляде. Однако сказать правду все равно не могла.

* * *

Госпиталь в Бергиш-Гладбахе располагался в здании городской больницы. Вокруг в небольшом парке теснились палатки, где также лежали раненые и находились вспомогательные службы, – места в здании не хватало.

– Полковник Вернер фон Венцлов. 198-я пехотная дивизия.