Футляр для музыканта

– Достоверно мы этого не знаем, – ответил Шелленберг, просматривая документы. – Пока, во всяком случае. Все, что мы можем получить от Миллера, – это выход на генерала Арнольфа, который, конечно, крупная фигура, но не ключевая. Связи же фон Венцлова и его танцовщицы нам точно неизвестны. Не думаю, что генерал Арнольф был единственной персоной, с которой они пытались установить контакт. Фон Венцлов действовал не в одиночку. Он состоял в группе заговорщиков, возглавлял которую фельдмаршал фон Клюге. Это достаточно крупная фигура, которая могла вести переговоры только с равными себе, с людьми, которые что-то решают, никак не с исполнительской мелочью. И не исключено, что фон Венцлову, раз он был доверенным лицом фон Клюге, эти контакты известны. Все это нам предстоит выяснить, и лучше это сделать у нас в Шарите, не в армейском госпитале. И хотя теперь и абвер подчиняется рейхсфюреру, лишние уши и глаза там совершенно не нужны. Кроме того, не забывай, что в таких делах, как переговоры о сепаратном мире, крайне конспиративных, всегда требуется посредник, и не один. Рейхсфюрер не может предложить мир напрямую генералу Эйзенхауэру. Он сразу же перестанет быть рейхсфюрером, и ничто его не спасет. К тому же напрямую с ним не захотят вести переговоры. Переговоры с СС – это компрометирует американскую сторону. Вермахт – другое дело, они отличились в заговоре, они теперь делают вид, что всегда были в оппозиции фюреру, – Шелленберг криво усмехнулся. – Это их не слушали и потому почти все проиграли. В общем, они почти что пострадавшая сторона. Очень хорошо. Мы используем эту их нынешнюю репутацию в своих целях. Впрочем, точнее сказать, в наших общих целях, – уточнил он. – Ведь оккупация Германии большевиками – я не думаю, что эта перспектива оставляет их равнодушными. Полагаю, что они готовы объединить усилия. Как ты верно заметила, сейчас все готовы договариваться, лишь бы не строить коммунизм в дальнейшем. Что ж, это нам на руку. Барон фон Венцлов и та группа его единомышленников, которых он назовет, я не сомневаюсь, выступят от нашего лица, как группа немецких патриотов, ищущих мира для Германии, а Гленн Миллер станет их посланцем. Конечно, это не единственный для нас вариант, не единственная наша тропка на запад, но одна из многих, которые мы сейчас пытаемся проложить. Уверен, что фон Венцлов согласится на все наши предложения, ведь альтернатива для него одна – расстрел за измену фюреру и рейху. Это шеф гестапо Мюллер может организовать быстро и без всякого нашего участия, – заключил бригаденфюрер.

– Тогда я отправлюсь немедленно в Бергиш-Гладбах, как только получу медицинскую справку от Ральфа и договорюсь с медицинско-санитарной службой вермахта, – решила Маренн. – Я сделаю это до того, как поеду в Кюстрин. Сама привезу фон Венцлова в Шарите.

– Да, если ты сделаешь это сама, это будет надежнее, – согласился Шелленберг задумчиво. На столе зазвонил телефон, бригаденфюрер снял трубку.

– Герр бригаденфюрер, адъютант рейхсфюрера Брандт на проводе, – услышала Маренн голос Джилл. – Он сообщил, что рейхсфюрер готов принять вас в Хоенлихене сегодня в девятнадцать. Мне подтвердить?

– В девятнадцать? – Шелленберг задумался на мгновение. – У меня в девятнадцать совещание с начальниками отделов. Хорошо, фрейляйн, подтвердите, – сказал он решительно. – И передайте Ральфу, что совещание переносится на час раньше, пусть оповестит всех.

– Слушаюсь, мой бригаденфюрер. – Джилл повесила трубку.

– Что ж, сегодня в девятнадцать рейхсфюрер узнает во всех подробностях об играх Бормана за его спиной. И о том, как в этих играх случайно, якобы по ошибке, чуть не отравили его старшую дочь. Не думаю, что он оставит эту информацию без внимания. Это ведь такой хороший повод зацепить Бормана еще разок – доложить фюреру, что партайгеноссе распространяет наркотики в офицерских школах СС. Пусть потом оправдывается, что он старался для блага партии, а вышли недоразумения на местах, как часто бывает. Репутация его будет замарана, и ему придется думать, как отыграться. – Шелленберг рассмеялся. – Наркотики! Фюрер и к табаку относится с большим неодобрением, а тут – наркотики! Да еще в школах СС, где воспитывают цвет нации, ее будущее, можно сказать. Если оно имеется, конечно, – Вальтер покачал головой. – Но фюреру об этом как раз лучше не напоминать.

– Можно ли считать, что этот доклад положит конец деятельности фон Херфа и его лабораторию закроют? – спросила Маренн настороженно.