Футляр для музыканта

– Они намеревались открыть фронт в Арденнах, чтобы дать возможность американцам свободно пройти «линию Зигфрида» и ударить на Новиль и Сен-Вит. Они собирались сделать то же самое, что сделали англо-французские повстанцы в 1918 году, когда, – Маренн запнулась и даже покачнулась от волнения, едва совладав с чувствами, – когда я навсегда рассталась со своим приемным отцом, маршалом Фошем, – добавила она глухо. – Гленн рассказал мне это в благодарность за то, что я оказала ему помощь. Но, что касается меня, я и сама не знаю, как мне к этому относиться.

Она села в кресло и опустила голову, прижав ладонь ко лбу.

– Во всяком случае, мой бригаденфюрер, – продолжила она все так же глухо, – вы дали поручение, я докладываю, что оно выполнено. Я полагаю, Ральф составит протокол по всей форме? Я вряд ли смогу сделать это правильно.

Она подняла голову. Шелленберг откинулся на спинку кресла и молчал, глядя перед собой. Маренн не могла не заметить, что лицо его побледнело и он взволнован, хотя не хочет показывать это.

– Я очень надеюсь, что этот барон фон Венцлов бежал, – добавила Маренн. – Ведь он же понимает, что, раз посланец американцев исчез, вполне возможно, что его захватило гестапо, а значит, над ним самим и его невестой нависла опасность. Неужели он все еще находится в штабе фон Рундштедта?

– Это легко узнать, – ответил Шелленберг и, не глядя на нее, нажал на кнопку, вызывая адъютанта.

– Мой бригаденфюрер.

Ральф фон Фелькерзам вошел в кабинет и встал у двери, вытянувшись.

– Здравствуйте, фрау Ким, – добавил он чуть погодя.

– Здравствуйте, Ральф. – Маренн кивнула, обернувшись.

– Ральф, немедленно свяжитесь со штабом ОКВ, – приказал Шелленберг. – И соберите для меня все данные о некоем бароне фон Венцлове. Он служил в штабе Западного фронта адъютантом фельдмаршала фон Клюге, это все, что пока о нем известно. Соберите все данные. Возраст, семья, послужной список, награды, связи. Потом доложите мне.

– Слушаюсь, бригаденфюрер, – Ральф фон Фелькерзам щелкнул каблуками. – Будут еще приказания?

– Нет, идите, – сухо распорядился Вальтер. – Выполняйте.

– Слушаюсь.

Адъютант вышел и закрыл дверь. Маренн с удивлением взглянула на Шелленберга.

– От того, что узнает Ральф, будет зависеть, нужно ли составлять протокол, – ответил тот устало на ее невысказанный вопрос. – Бросить человека в лапы гестапо – дело нехитрое, но вполне вероятно, что и нам самим могут пригодиться связи этого барона, – объяснил бригаденфюрер. – Его связи с американцами в первую очередь. Что касается «линии Зигфрида», – он криво усмехнулся, – что сейчас о ней горевать? Она была прорвана американцами 29 января без всякого участия барона фон Венцлова. Хотя, если он до сих пор находится в штабе фон Рундштедта, он, конечно, поучаствовал… в ее обороне, как я понимаю. Теперь эта линия и все, что там происходило в Арденнах, не представляет никакого интереса, так как сражение нашими военными проиграно. Мы должны думать ни о том, как бы кого наказать за то, что даже не было сделано, а только планировалось, а как нам избежать катастрофы, которая явно не за горами, и тут все средства хороши. Все средства для выхода из войны на два фронта. И барон фон Венцлов с его танцовщицей тоже могут пригодиться. Все зависит от того, насколько у них тесные связи с этим американским генералом Арнольфом и насколько тот влиятелен в Штатах.

– Я обещала Гленну, что постараюсь использовать эту информацию, чтобы не передавать его в гестапо, а по возможности оставить в Шарите, насколько это возможно, – осторожно заметила Маренн.