Футляр для музыканта

– Это я буду признателен, фрау Сэтерлэнд, если по окончании беседы, в ожидании, пока погрузят раненых на борт самолета, вы дадите мне консультацию по некоторым случаям, можно ли рассчитывать? – попросил Ройс. – Знаете, не каждый день удается встретиться с таким известным специалистом, как вы. У меня немалый боевой опыт, но вам известны все новейшие достижения и методы. Хотелось бы получить совет.

– Обязательно, – кивнула Маренн с готовностью. – Я задержусь сколько будет нужно.

* * *

Два воробья громко чирикали на подоконнике, взволнованно подпрыгивая и топорща перышки. Маренн посмотрела вниз – под деревом она увидела большого рыжего кота, который внимательно смотрел наверх – явно голодный. «Теперь понятно, что они так волнуются, – подумала Маренн. – Не хочется превратиться в обед для этого красавца».

– Фрау Сэтерлэнд, полковник фон Венцлов.

Дверь ординаторской открылась, появился доктор Ройс. Вслед за ним – медсестра, которая осторожно везла перед собой передвижную кровать с раненым.

– Аккуратно, здесь порог, – Ройс заботливо поддержал кровать, пока она не въехала в комнату. – Фрау Сэтерлэнд, куда удобнее поставить? – осведомился он. – Может быть, поближе к окну.

– Да, поставьте сюда, – согласилась Маренн и, повернувшись, закрыла форточку. – Здесь будет удобно.

Медсестра подвезла кровать к окну.

– Господин полковник, это доктор Сэтерлэнд из клиники Шарите в Берлине, – наклонившись к раненому, объяснил Ройс. – Она желает поговорить с вами. Недолго. Я пока оставлю вас. Фрау Сэтерлэнд, я покараулю в коридоре, чтобы никто не мешал, – предупредил он.

– Благодарю вас, – улыбнулась Маренн.

– Идемте, Магда.

Ройс направился к двери, вслед за ним заторопилась медсестра. Каблучок медсестры стукнул, зацепившись за порог.

– Тише, Магда, – шикнул на нее Ройс. Дверь закрылась. Маренн подошла к раненому. Это был мужчина лет тридцати пяти с тонкими чертами лица. Он лежал неподвижно, глаза были закрыты. Физраствор медленно стекал по трубке в вену.

– Здравствуйте. Я – Ким Сэтерлэнд, главный хирург войск СС. Я приехала из Берлина, – сказала она негромко.

– СС?

Тяжелые набрякшие веки приподнялись, он посмотрел на нее. Глаза светлые, испещренные красными прожилками от боли, страдания, бессонных ночей. Вокруг глаз ранние морщины.

– Я знал, что СС рано или поздно явится, – произнес он глухо, и она заметила, что его взгляд уперся в воротник ее мундира, виднеющийся из-под халата, – на нем хорошо были видны эсэсовские символы. – Ненавижу этих наглых свиней во главе с вашим рейхсфюрером, которые вылезли из грязи и считают себя равными старой военной аристократии. Мои предки служили Пруссии с семнадцатого века.

– Смею вам заметить, что тоже имею отношение к династии, служившей, правда, не Пруссии, а Австрии не триста, а целых тысячу лет, – произнесла Маренн все так же невозмутимо. – И даже восседавшей на троне. Но я никогда не позволяла себе думать, что иные люди, родившиеся не в столь почетных условиях, как мы с вами, тем не менее недостойны уважения за храбрость и отвагу, которую они проявляют, например, фюреры СС, сражающиеся на фронтах в составе наших танковых дивизий. Я бы сочла подобную мысль неоправданным высокомерием. К слову, я хотела бы поинтересоваться: а мадемуазель Делакруа, которая, как я понимаю, сейчас находится в Париже, она тоже тайная баронесса, порвавшая со своей семьей из-за наследства, например. – Маренн сказала это с явной иронией. – Мне говорили, она всего лишь танцовщица в «Мулен Руж». По-вашему это более достойное занятие, чем защищать рейх на фронте?

Она видела, как напряглись скулы на его бледном лице, он снова опустил веки, губы сжались в ниточку.

– Откуда вы знаете? Вы из гестапо?

– Нет, я не из гестапо, – ответила Маренн. – Я же вам сказала, что я возглавляю хирургическую службу в Главном медицинском управлении войск СС, это мое основное занятие. Но я также имею поручение от главы разведки СС бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга сообщить вам, что нам хорошо известно и ваше участие в заговоре 20 июля, а также ваше намерение сдаться противнику в Арденнах, открыв фронт. Совсем недавно, в декабре 1944 года. Американский связник, который должен был взять у вас план сдачи и передать вам гарантии через мадемуазель Делакруа, находится в наших руках, и он дал показания.

– Тогда для чего они прислали ко мне доктора, а не следователя с молодцами, чтобы меня арестовать? – Он снова поднял веки, его глаза вызывающе блеснули. – Раз в Берлине так хорошо все известно. И не только начальнику разведки, как я понимаю. Но и шефу гестапо тоже.