Футляр для музыканта

– Она так же напугана, как и я, – призналась Маргарет. – Мне кажется, ночью кто-то пытался проникнуть к нам в дом. – Она понизила голос. – Гудрун услышала, как на галерее, выходящей к озеру, кто-то старался открыть окно. Это было очень тихо. Но Гудрун такая чуткая, вы же знаете. – Маренн кивнула, соглашаясь. – К тому же она поздно засыпает. Я слушала музыку по радио, концерт Вагнера, когда она прибежала ко мне и сказала, что на галерее кто-то ходит. Я страшно испугалась и даже не стала смотреть, кто там, – сразу нажала кнопку сигнализации, которая вызывает охрану. Оберштурмфюрер и два солдата с ним приехали очень быстро – они дежурят здесь на пропускном пункте.

– Они что-то обнаружили? – спросила Маренн серьезно.

– Все окна на галерее были закрыты. Но снаружи на одной из рам были свежие царапины, – сообщила Маргарет. – Окно действительно хотели открыть, – Маргарет сделала паузу. – Оберштурмфюрер написал об этом докладную. После этого происшествия нам уже было не до сна, – сообщила она со вздохом. – Мы все время прислушивались, нам казалось, что на галерее снова кто-то ходит. Хотя понятно, что сигнализация их спугнула. Кто бы это мог быть, фрау Сэтерлэнд, и что им нужно? – Маргарет внимательно посмотрела на Маренн. – Я понимаю, что рейхсфюреру доложат и он разберется. Но что вы думаете?

– Я думаю, это те люди, которые очень не хотят, чтобы рейхсфюреру стало известно, что с вашей дочерью произошла неприятность, которая может стоить им карьеры, – предположила Маренн. – Я уверена, что они ни в коем случае не покушались ни на жизнь Гудрун, ни тем более на вашу, в их положении даже и подумать о подобном нельзя, тем более что им это не дает никаких преимуществ. Но, вполне возможно, их цель состояла в том, чтобы сделать то, что они и сделали, – напугать Гудрун. Страх спазмирует сосуды, кровь густеет, идет плохо. А зная впечатлительность Гудрун можно предположить, что она и вовсе не пойдет. Тогда забор крови на анализ не состоится, а это именно то, чего они и добиваются. Надо помассировать руку перед тем, как будете брать кровь, – предупредила Маренн фрау Кнобель, – и, возможно, слегка разогреть специальной мазью. Надеюсь, вы помнили мои указания и еще не завтракали? – спросила она фрау Боден.

– Ни в коем случае. Мы сделали все, как вы сказали, фрау Сэтерлэнд, – заверила ее Маргарет и, открыв дверь в комнату дочери, пригласила. – Пожалуйста, проходите. Гудрун, это к тебе.

Маргарет первой вошла в комнату. Маренн и фрау Кнобель последовали за ней. В комнате царил полумрак, только у кровати Гудрун горел ночник. Дочь Гиммлера сидела в кресле перед кроватью, она была полностью одета и причесана. На коленях она держала большого плюшевого зайца и как будто прикрывалась им.

– Гудрун, фрау Ким также считает, что ничего страшного ночью не произошло. Не надо больше об этом думать. Папа во всем разберется.

Щелкнув выключателем, фрау Боден включила верхний свет и, подойдя к окну, подняла шторы.

– Света, как я понимаю, надо побольше, – заметила она. – Гудрун, давай поживее, – поторопила она дочь. – Ты что-то как спишь. Мы с тобой говорили вчера, не надо бояться. Фрау Кнобель прекрасно знает свое дело, она не сделает тебе больно. Я полагаю, расположиться можно вот здесь, – она указала на круглый столик перед окном. Я хотела попросить вас, фрау Ким, – Маргарет повернулась к Маренн. – Могу ли я присутствовать, когда будут брать анализ? Я не помешаю вам?

– Нет, вы нам не помешаете, – ответила Маренн спокойно. – Пожалуйста, я не возражаю. Возможно, Гудрун так будет спокойнее.

– Тогда я сейчас принесу воду, чтобы помыть руки.

Фрау Боден вышла из комнаты.

– Что будем делать, если кровь не пойдет, – негромко спросила фрау Кнобель, раскладывая содержимое чемоданчика на столе. – У меня есть подозрение, что так и будет, – она кивнула на неподвижную Гудрун.

– Тогда придется сделать укол и ждать когда кровь разжижется, – ответила Маренн.

– Позволит ли фрау Боден? – усомнилась медсестра.

– После сегодняшнего ночного происшествия, я думаю, да, – ответила Маренн. – Она также заинтересована, чтобы всех, кто доставляет им беспокойство, наказали, и они бы снова жили спокойно.

– Вот вода, прошу вас.

Фрау Боден снова вошла в комнату. В руках она держала поднос, на котором стояли высокий кувшин с водой, круглый фарфоровый тазик и лежали мыло и сложенные вчетверо полотенца.

– Хорошо. Фрау Кнобель, начинайте подготовку, – Маренн кивнула медсестре. Та послушно раскрыла саквояж. Достала из него белоснежный отглаженный халат, марлевую шапочку и маску. Затем подошла к фрау Боден, взяла мыло и наклонилась, чтобы та полила ей на руки.

– Фрейляйн Гудрун, надо лечь на диван, вот сюда, к окну, – Маренн указала девушке место. – Здесь будет удобно.

Гудрун как будто не слышала ее. Она сидела все так же неподвижно, уставившись взглядом в колени. Маренн и фрау Кнобель переглянулись – было очень похоже на то, что худшие предположения медсестры оправдываются.

– Гудрун! – сердито прикрикнула фрау Боден, и девушка сжалась, как от удара.