Футляр для музыканта

– Рука должна находиться в покое, – продолжила она. – Никакой нагрузки. Нельзя поднимать ничего тяжелого. Сейчас лучше всего – легкий завтрак и немного поспать. Ты молодец, ты очень мужественная девушка. – Маренн ободряюще погладила Гудрун по волосам. – Я думаю, твой папа мог бы тобой гордиться. Я обязательно ему расскажу, как ты смело себя вела. Моя дочь Джилл боялась гораздо больше в твоем возрасте, – добавила она с улыбкой. – Да и сейчас боится, если сказать честно.

– Вы увидите моего папу? – Гудрун приподняла голову и открыла глаза, в них уже не было страха и слез. – Вы его сегодня увидите? – спросила она с затаенной надеждой.

– Вполне вероятно, в самое ближайшее время, – ответила Маренн.

– Пожалуйста, скажите ему, что я его люблю, – попросила девушка робко.

– Я думаю, ты сама ему скажешь, когда он позвонит тебе совсем скоро. – Маренн обняла девушку за плечи, прижав ее голову к себе. – Ты правда молодец, – подтвердила она. – Я нисколько не преувеличиваю.

– Если не сможет заснуть, дайте ей успокоительное, совсем немного, – направляясь к выходу, Маренн посоветовала фрау Боден. – Сейчас ни в коем случае нельзя ее нервировать, мягкость в обращении необходима, иначе можно вызвать срыв и депрессию. Если появится небольшое головокружение, в этом нет ничего страшного – это последствие стресса, это пройдет. Покой, отдых, размеренное питание и прогулки.

– Как вы думаете, фрау Сэтерлэнд, эти неизвестные люди, которые пытались ворваться к нам ночью, больше не будут нас беспокоить? – спросила Маргарет обеспокоенно, подавая Маренн шинель. – Мне стоит известить охрану, чтобы они усилили наблюдение?

– Да, я полагаю, это не будет лишним, – кивнула Маренн, выходя на крыльцо. – По крайней мере, на эти и следующие сутки. Если сегодня все пройдет успешно, больше вряд ли понадобится. Я сообщу вам о результатах обязательно, – пообещала она и тут же обратилась к медсестре, держащей в руке саквояж: – Садитесь в машину, фрау Кнобель. Что ж, будем надеяться, все обойдется благополучно и мне не придется приезжать к вам снова. Благодарю вас, что согласились на эту непростую процедуру. – Маренн слегка сжала руку Маргарет, и та заметно смутилась.

– Нет ничего, что бы я ни сделала, если это ради блага Гудрун, – произнесла она взволнованно.

– Я это знаю, – ответила Маренн. – Но что более важно, я полагаю, рейхсфюрер это тоже знает и ценит. Что ж, нам пора ехать, времени мало. – Маренн взглянула на часы. Затем ее взгляд упал на окно комнаты Гудрун – девушка стояла, отодвинув штору, в окружении любимых кактусов. Заметив, что Маренн смотрит на нее, она помахала ей здоровой рукой. Маренн тоже махнула ей и, спустившись по лестнице, села в машину.

– Все в порядке, – сообщила она Рауху. – Быстро едем на Принц-Альбрехтштрассе. И лучше всего, я думаю, ехать так же, как мы сюда приехали, – решила она. – Через Гарднер и Потсдаммерштрассе, через те самые ворота, – она взглянула на притихшую фрау Кнобель. – Я так полагаю, пока мы отсутствовали, их никто не закрыл? А если и закрыли, ключ у нас есть. Верно, фрау Кнобель? – она постаралась приободрить медсестру.

– Мне так неловко, фрау Сэтерлэнд, – призналась та виновато, прижимая медицинский саквояж к себе. – В первый раз я не смогла попасть в вену иглой. И это в такой напряженный момент, в решительный момент, – сокрушалась она. Машина отъехала от дома фрау Боден, направляясь к озеру. Обернувшись, Маренн видела, что Маргарет все еще стоит на крыльце и смотрит им вслед, кутаясь в шаль. Ветер трепал ее волосы, выбившиеся из всегда идеальной прически. Маренн еще раз махнула Маргарет рукой. Нельзя сказать, что она всегда сочувствовала бывшей супруге рейхсфюрера, не так уж часто они и виделись, да и характер Маргарет не располагал окружающих относиться к ней тепло. Но Маренн понимала ее оскорбленную гордость бывшей аристократки, оставшейся в одиночестве с больной дочерью на руках, ее униженное положение, ее страх перед будущим, особенно на фоне отнюдь не радостных новостей с фронта.

– Вам не стоит винить себя, фрау Кнобель, – она снова повернулась к медсестре, когда машина спустилась к озеру и дом фон Боденов исчез из вида. – Вы работаете в условиях клиники, вам не приходится выезжать на фронт, как мне, у вас нет опыта, как справляться с трудными ситуациями, – сказала она мягко, успокаивая медсестру. – А у нас сложилась здесь, в Берлине, сейчас обстановка, которую вполне можно сравнить с боевой. – Она с улыбкой взглянула на Рауха, тот кивнул, соглашаясь. – Так что ничего страшного, но было бы хуже, если бы я не поехала, – последняя ее фраза была явно адресована адъютанту, тот понял это и только нахмурился.

– Вы правы, фрау Сэтерлэнд, – согласилась фрау Кнобель грустно. – Я так разволновалась от встречи с Вильгельминой, и потом это нападение. – Она поежилась. – Я как-то никак не могла взять себя в руки. Я рада, что чем-то помогла вам.