Футуристы. Первый журнал русских футуристов. № 1-2

Но лучше всех Владимир Маяковский. Высокий юноша, очень красивый, в черной бархатной куртке. У него прекрасный, глубокий голос, и когда он декламирует невероятную чепуху гениального Хлебникова, выходит все-таки красиво. Ругает публику он последними словами, требует, чтобы ему свистали, ибо он испытывает «сладострастие свистков». Проповедует он «самовитое» слово, слово не как средство, а как цель. А вот его стихотворение:

У —
лица —
лица
У
Догов
Годов
Рез —
Че
Че —
Рез
Железных коней с окон бегущих домов
Прыгнули первые клубы
Лебеди шей колокольных гнитесь в силках проводов
В небе жирафий рисунок готов Выпестрить ржавые чубы.

Homunculus

Поистине смехотворным становится зрелище, когда полубезграмотные газетчики, впадая в тон доброго папаши, пытаются обратить нас на путь истинный или разглагольствуют о художественном темпераменте.

Очень приятно отыскать в творении какого-нибудь Петра Зудотешина безграмотность и указать ее автору.

Удивительно радостно убеждать бездарного графомана в никчемности его бессмысленного труда.

Но иногда лишают критика и этих удовольствий!

Как критиковать автора, заранее оговорившего и безграмотность своей книги, и ее ничтожность?..

Перед глазами — странная книга:

«Садок судей. Часть 2-ая».

Сборник новых произведений модных ныне братьев Бурлюков и компании.

В предисловии читаем:

«Мы отрицаем правописание».

«Мы расшатали синтаксис».

«Ненужность и бессмысленность воспеты нами».

«Мы новые люди новой жизни».

А содержание до того сумбурно, что приходится отказаться от мысли дать ему связную критическую оценку…

В заключение — вопрос.

Чего ради сочиняется все сие?

«Славу мы презираем», — говорится в предисловии.

О, если бы это было так!

Тогда никакой гармонии «Садок» не нарушил бы: слава тоже презирает его.

Вспоминаются иные времена.

Лет семь тому назад поэт Ив. Рукавишников так же «безумствовал», порождая пародии на себя…

А теперь Рукавишников печатает отменно старые романсы в толстых журналах, куда он вошел с «громким» именем.

В свое время В. Брюсов писал лиловые опусы о бледных ногах…

А теперь Брюсов ведет беллетристический отдел в основательнейшей «Русской Мысли» положительнейшего П. Б. Струве.

И нынешние «новые люди…»

У Ник. Бурлюка были уже хорошие стихи.

…По равнинам и оврагам
Древней родины моей,
По невспаханным полям,
По шуршащим очеретам,
По ручьям и по болотам
Каждый вечер ходит кто-то
Утомленный и больной…

Талант здесь виден. У Давида Бурлюка, сейчас поражающего Петербург нелепыми примитивными картинами, уже лет двенадцать тому назад, когда он еще находился в Симбирске, имелись настоящие картины…

Пройдет лет пять.

«Новаторы» появятся в солидных изданиях, где не расшатывают синтаксиса и не воспевают бессмыслицы…

Все хорошо, что хорошо кончается!

Читатель не будет удивлен новым именем: известность имени уже создана ведь крикливым кривляньем!

А критика?

Положение обязывает.

Она в один голос превознесет его, героя, ибо… надо же приветствовать возврат от нелепых новаторств на путь истинной литературы.

Критика — что публика: она не любит быть одураченной.

Она любит думать, что «перелом» в писателе совершился по ее настоянию.

Хорошо на время побыть новыми людьми.

Старая истина!

Георгий Братов

«Бросить Пушкина, Толстого, Достоевского и пр. с Парохода Современности…»

«Парфюмерный блуд Бальмонта…» «Бумажные латы воина Брюсова…» «Грязная слизь книг Леонида Андреева…»

«Только мы — лицо нашего Времени…»

Кто же, однако, эти горделивые мы? Два Бурлюка, Лившиц, Крученых, Хлебников, Маяковский, Кандинский…

Чем нагрузили эти гении Пароход современности? Что дает им право с такою легкостью выбрасывать как мертвый груз своих великих соотечественников?

И вновь — излюбленные латы
Излучены в густой сапфир…
…Я долго буду помнить волчью
Дорогу, где блуждала ты…

Полны нежных и лучистых образов певучие стихи Б. Лившица… но, ах, разве это не стихи Александра Блока?

Д. Д. Бурлюк — разве не имеет предшественников… Зачем имена? Enfant terrible'м «пощечников» (в каждой группе ведь должен быть таковой в роли квасной «изюминки») является А. Крученых. По-видимому — насколько можно судить по его произведениям — это молодой поэт, претендующий на роль «крайнего левого» везде, где бы он ни появился. А. Крученых — бесспорно плодовит, энергичен, неистощим в изобретении различных междометий и образовании из них нового волапюка. Вопрос только в том — талантлив ли г. Крученых настолько, чтобы его талантливость искупала все его — скажем прямо — озорство?

Анастасия Чеботаревская

Но что же создали эти господа, чем наполнили они свой сборник? Вот поэзия В. Хлебникова: