Футуроцид. Продолженное настоящее

В общем, ни о чем в тот день мы с Олегом не договорились. Он ушел, слегка раздраженный моим «тупым, консервативным упрямством». Интересно, что эпидемия вскоре действительно разразилась и действительно введены были и ношение идиотских масок, и закрытие школ, и отмена массовых мероприятий, и еще множество социальных аттракционов в таком же духе. Моего мнения, впрочем, это не поколебало. Я все же историк, умею работать с источниками и, просмотрев соответствующую литературу, выяснил, что эпидемиологи подобную ситуацию и без всякого «Аргуса» уже давно предсказывали. Другое дело, что на их прогнозы никто внимания не обращал. Да и меры, например во время гриппа «испанки» в начале двадцатого века, кстати эпидемия тогда была посильней, принимались аналогичные. Единственное, что в те времена не было интернета, а потому и не полыхала по миру такая чудовищная истерия, раздуваемая к тому же фармацевтическими корпорациями. Мне даже казалось, что нынешняя пандемия вызвала тихую радость у властей многих стран: на нее можно было списать все их промахи и ошибки, все нелепости, которые они, сами не понимая как, успели нагородить, а главное – под предлогом заботы о здоровье людей запретить – временно, временно, разумеется! – все протестные акции, о чем, по-моему, втайне мечтает всякая власть.

В следующий раз мы встретились с Олегом лишь месяцев через десять. Был уже поздний ноябрь, сумерки, моросил мелкий дождь, я выбрался из метро и, с наслаждением содрав с себя маску-намордник, зашагал в сторону дома, когда он внезапно, словно призрак, сгустившийся из темноты, взял меня под руку:

– Спокойно, не дергайся… Мы просто прогуливаемся…

– Привет!.. Давно не виделись. Куда ты исчез? – удивленно спросил я.

– Куда исчез – это неважно. Такая просьба: не мог бы ты подержать у себя папку с моими материалами?

И далее он торопливым шепотом объяснил, что это сведения по проекту «Аргус», о котором мы с ним говорили зимой. Аутентичная копия. Хочется, чтобы был еще один экземпляр у надежного человека.

– Мало ли что… На всякий случай.

– Да пожалуйста, – сказал я, думая, что Олежек все-таки немного свихнулся.

– Должен предупредить: это может быть… довольно рискованно.

Я пожал плечами:

– Ладно, рискну.

– Тут распечатки и флешка. Не копируй ничего на компьютер. И, ради бога, никому ни полслова. Я не преувеличиваю, отнесись серьезно, прошу…

И, сунув мне в руки бумажную канцелярскую папку, он исчез так же бесшумно, как появился. Свернул в затянутый моросью переулок.

Эта была наша последняя встреча.

Больше я Олега Комарова не видел.

Через неделю появилось известие о его смерти. В ленте новостей, которую я просматриваю, этому было посвящено несколько строк: «В Петербурге погиб известный журналист»… Никаких подробностей, обычное дорожно-транспортное происшествие; никаких намеков на расследование, которым он занимался.

Сомкнулась вода забвения.

Только тогда я развязал тесемки на папке, которую Олег мне передал.

Честно признаюсь: ничего подобного я не ожидал. Вольно или невольно, но материалы были подобраны так, что выстраивался из них жесткий, чуть ли не детективный сюжет. Это было захватывающее чтение. Я листал страницы, и передо мной разворачивалась удивительная история, более приличествующая, по-моему, жанру фантастики: внезапное озарение некоего политолога по фамилии Грелин, создание группы визионеров – людей, способных предчувствовать будущее, первые их инсайты, «трансцензусы», получившие подтверждение в текущих событиях, таинственный «Флигель номер четыре», скрытый от посторонних глаз, внезапный тупик в работе, бессилие, когнитивная исчерпанность этих визионеров, зловещий доктор Салаев со своей фармацевтикой, костер, на котором они все должны были сгореть дотла, чтобы пламенем взрывающегося сознания осветить пространства грядущего…

Я не знал, верить этому или не верить. Слишком уж навороченным, словно во второсортном триллере, все это выглядело. Однако меня, как молния, пробила одна деталь. Фигурировал в группе «Аргус», наряду с прочими, некий персонаж, псевдоним – Профессор, в тексте приводились его пространные рассуждения. Так вот, пара фрагментов из них показалась мне странно знакомой; и действительно, слегка прочесав интернет, я обнаружил их в публикациях некоего П. Г. Светлакова (культуролог, профессор, доктор наук) и даже вспомнил, что мы с ним поверхностно контактировали на каком-то прошлогоднем симпозиуме. В сообщениях информатора (приятельницы Олега) Светлаков был отмечен живым и здоровым вплоть до конца ноября, между тем биографическая справка на официальном сайте указывала, что Павел Георгиевич Светлаков еще в августе скончался от заражения коронавирусом.

Ничего себе получился кульбит.