Футуроцид. Продолженное настоящее

Вопрос теперь был: что мне теперь со всем этим делать? Передать в прессу? Но ведь кроме трех десятков машинописных страниц никаких доказательств существования проекта «Аргус» у меня не было. Да и какую прессу это заинтересует? Выложить материалы со своими комментариями в интернет? Но в интернете и без того хватает всякого бреда; вряд ли еще одна конспирологическая гипотеза вызовет сколько-нибудь заметный общественный резонанс.

Несколько дней я пребывал в тягостных размышлениях.

Проблема, впрочем, решилась сама собой.

Однажды, вернувшись с кафедры, где мне, несмотря на ужесточение карантина, все-таки раз в неделю необходимо было бывать, я обнаружил, что папка Олега со всеми материалами бесследно исчезла. Вот только что она лежала сверху, в ящике письменного стола, и вот – ее уже нет. Я напрасно перебирал и переворачивал все, что мог. Жена, в этот день тоже ездившая на работу, утверждала, что никакой папки она в глаза не видела: вспомни, может быть, ты ее в институт отвез? Больше в доме ничего тронуто не было. Чисто интуитивно я проверил свой компьютер, и выяснилось, что в последний раз его включали четыре часа назад, когда квартира – теоретически – была пуста.

Можно было бы считать это действиями российских спецслужб, обрывающих все нити, ведущие к проекту «Аргус», но буквально за день до исчезновения папки появилось в прессе официальное сообщение ФСБ о ликвидации группы экстремистов (национальность их не указывалась), планировавших громкий террористический акт. База экстремистов находилась во флигеле одной из больниц и была замаскирована под пункт проверки на коронавирусную инфекцию. На предложение сдаться окруженные боевики ответили автоматным огнем, подразделение ФСБ было вынуждено применить оружие. В результате обстрела и штурма здания все террористы были уничтожены, пострадал (был тяжело ранен) один из бойцов спецназа. Более никакой конкретики в сообщении не было, зато пара сайтов, рыщущих в поисках новостей, опубликовала рассказы жителей соседних домов, слышавших стрельбу, взрывы, видевших вспышки огня, и вот тут речь шла именно о Загородном проспекте, причем фигурировали учреждения некоего военно-медицинского комплекса. Внимания данное сообщение не привлекло: администрация города в этот день объявила о неожиданном усилении пандемии, пик ее, согласно расчетам эпидемиологов, должен был прийти на декабрь, вновь были закрыты кафе, рестораны, торговые центры, переведены на дистанционное обучение школьники и студенты, гражданам пожилого возраста рекомендовалось вообще не выходить из дома.

Что там какие-то террористы?

А у меня при чтении этих заметок мелькает парадоксальная мысль, что, быть может, дело тут вовсе не в спецслужбах и террористах. Если мы научились производить мониторинг будущего и непосредственно воздействовать на него, то и будущее, должно быть, способно так же и даже намного эффективнее воздействовать на настоящее, преобразуя его в соответствие со своими доминирующими интенциями. Как раз то, о чем предупреждал Макс Планк. В конце концов ни один закон физики не запрещает передвижения по оси времени. И возможно, что само будущее, вторгнувшись к нам, уничтожило то, что мешало его закономерному осуществлению. В первую очередь – проект «Аргус» со всеми его участниками. Мне еще повезло, что папка с материалами просто тихо исчезла, что не вспыхнул пожар в квартире, превратив ее в обугленные руины, что не обрушился среди ночи весь дом, погребя множество людей под бетонными блоками, что обжигающее дыхание будущего лишь прошелестело рядом со мной, не сметя меня, как пушинку, в небытие.

Это, конечно, метафора, но она, как мне кажется, выражает суть нашего зыбкого настоящего.

И суть эта состоит даже не в том, что мы создали мир, который не нравится никому: мир, где непрерывно вспыхивают конфликты, грозящие перерасти в широкомасштабные военные действия; мир, который балансирует на грани экологической катастрофы; мир, где то и дело обваливается экономика; мир, где никто никому не верит и где почти невозможно отличить правду от агрессивных пропагандистских мифов. Или, суммируя сказанное, это мир, где старая реальность уже распадается и сквозь крошево ее проступает странный, чуждый и непонятный нам цивилизационный пейзаж.

Нет, подлинная суть заключается в том, что этот патологический мир мы, несмотря на непрерывный ужас его, всеми силами стараемся сохранить. Мы скрепляем его арматурой жестких законов, мы цементируем его, наращивая численность полиции и спецслужб, мы провозглашаем стабильность единственной ценностью современности и беспощадно подавляем любые попытки что-либо изменить. Или, опять суммируя, используя ту же метафору, мы возводим мощные крепостные стены, строим бастионы, копаем рвы на пути будущего в наивной надежде, что можно остановить его продвижение.