Фузеи и Карамультуки

После войны Октябрь в лице состарившегося Сталина, а затем маэстро гопака Хрущева стал вести себя на преподавательской кафедре еще более непотребно. Вспыхивающие и кроваво подавляемые бунты в Восточной Европе, предаваемые левые движения, тайные сговоры с явным противником – все в лучших традициях рафинированного «чекизма».

Проблемы россиян во многом сегодня определяются иллюзией, что эти уроки остались в прошлом. «Наши люди» думают, будто они окончили школу Октября в 1991-м. Ну, может быть, те из них, кто пару раз оставался на второй год, побывали на последнем уроке Октября в октябре 1993-го…

Увы, нет! Это типичный пример ложного сознания. Ни в 1991 году, ни в 1993-м «советская» власть не исчезла, даже несмотря на то, что был расстрелян последний на территории бывшего СССР Совет. (Обратите внимание на симметрию: все началось после выстрела «Авроры», а якобы кончилось выстрелами танковых пушек по Белому – ассоциация с зимой – дому. То есть каждый раз, порывая со старым, «расстреливают» зиму.)

«Советское» в нашем политическом языке утратило смысловую связь с Советами еще, наверное, с конца 1920-х. Народное самоуправление в той форме, которая образовалась в революцию и Гражданскую войну, было уничтожено партноменклатурой люмпенов, призванных на смену реальным участникам свержения царизма. Символами этой новой корпорации организованного люмпениата стали «кормушка» и «вертушка» – цековский распределитель и телефон спецсвязи.

Какая, собственно, разница, как юридически оформлена собственность на средства производства и ресурсы недр – как «общенародная» или «приватизированная» по чубайсовым ваучерам? Понятно, что единственным собственником в стране с момента полной победы Сталина над бывшими товарищами по партии стала сформированная им бюрократия. Разве в 1991-м или в 1993-м эта бюрократия провалилась в тартарары? Да нет, кто был при кормушке, тот и остался. Конечно, пришлось круг немного расширить, «демократизировать», так сказать, элиту за счет цеховиков, спекулянтов и прочей полезной сволочи. Но зато 19 млн. общенародной КПСС, где много было всякого мусора не при делах – рабочих, там, или крестьян – стало возможным «сбросить с корабля современности».

В первые три года реформ осуществилась рокировка, при которой матерые бюрократы, прошедшие весь путь от освобожденных секретарей заводов до секретарей ЦК, уступили место комсомолу и «белым воротничкам» – референтуре.

Последние три года были посвящены рокировке, при которой на первое место выдвинулись чекисты (а «контора» и комсомол всегда были партнерами-соперниками).

Так чему же все-таки в итоге научил нас Октябрь? Не надо было «Авроре» холостым стрелять!..

Фродо Муромец

«КОМПАНИЯ». № 487. 12.11.2007

Недавно в каком-то полуглянцевом журнале мне попалась подборка любопытных фотографий. На них были люди в средневековых доспехах, выполненных с удивительным качеством. Физиономии же при этом – самые обыкновенные, современные. Одни дурашливо улыбались, другие грозно смотрели, наверное, в сторону какой-то воображаемой заставы, откуда ожидалось появление ворога.

Есть такое движение – люди изготавливают в свободное время доспехи древних воинов, как правило, русских дружинников, но иногда попадаются «норманны» или «кельты». А по уикендам встречаются, чтобы «повоевать».

Я знал, конечно, про различные хобби такого рода, скажем, про тусовку толкиенистов, которые «хобби» явно производят от слова «хоббит». Ну, это совсем неинтересно – носятся по болотам и машут деревянными мечами во имя какой-то чуждой нам фэнтези…

А здесь – творческие ребята с патриотическим уклоном (у большинства). И подписи под фотографиями такие, знаете, народные: «Вася, 23 года, слесарь», или «Денис Палыч, 41 год, сантехник». Попадаются изредка студенты и даже менеджеры, но они как раз все больше норовят нарядиться по-западному.

Особенно мне понравился один официант в «ламеллированных латах». Он изображал дружинника XIV века (эпоха стряхивания с себя проклятого ига) и глядел таким орлом, что Васнецов при виде его, спотыкаясь, бросился бы за кистями и мольбертом писать новую серию «Богатырей»…

Впечатление, правда, портила прическа – «утиный хвост» и подбритые височки.

Несомненно, такие народные хобби есть форма активного вхождения «молчаливого большинства» в либеральное пространство, которое для них отождествляется с культурой как таковой. Народ простодушно и честно видит в культуре главное, чем она является: имитацию.

Имитация есть постыдная тайна большой культуры. Никакой режиссер или актер не признает открыто, что он производит «симулякры» – нет, культура конечно же занимается духовностью! А вот сливки простых людей идут в имитацию легко: для них это не позор, а проходной билет в клуб серьезных людей, где они чувствуют себя наравне с творческим коллективом какого-нибудь Театра на Таганке.