- О-очень опасный преступник, – сказал Никанор Семёнов. – Мы следили за ним очень давно, а вы помогли нам обезвредить его. Я с самого начала подозревал, что взять его живым не удастся. И не ошибся. Ваш сержант сумел уничтожить его, и…
Только теперь они обратили внимание на Сидорова. Сидоров сидел на полу, привалившись спиной к столу Недобежкина, глупо взирал вокруг себя и молчал. Недобежкин над ним всё ещё лежал животом на столе и делал то, что с недавних времён называлось «быковать». Казаченко медленно подошёл к Генриху Артеррану и разглядывал его, схватив себя за подбородок.
- Ну, что, отгружать надо… – заключил он.
- Это успеется, – не возражал Семёнов-Семенцов. – Я не хочу, чтобы об этом кто-то знал. Мы с майором Кораблинским сами увезём его. Это была секретная операция, и поэтому – никаких протоколов.
Недобежкин что-то бормотал, ворковал и не спешил убирать со стола свой живот.
- Серёгин! – выкрикивал он. – Сидоров! Карпухин, а вы откуда тут взялись?..
Пётр Иванович придвинулся ближе к Сидорову и тронул его за плечо.
- Саня?
Сидоров вздрогнул, поднял голову, раскрыл рот и громко изрёк:
- Ме-е-е-е-е!
Пётр Иванович вздрогнул и попятился. Попятился и Кораблинский. Даже Никанор Семёнов, который повидал на своём веку слишком много – и тот отпрянул назад.
- Гэй, шо то с ним? – удивился Казаченко.
А дворник Карпухин отмахивался метлой от нечистого.
- Ме-е-е-е-е! – повторил Сидоров и затряс головой, как молодой козлик.
- А как ваша секретная операция ЭТО объясняет??? – Недобежкин, наконец-то избавился от ступорозного замешательства, обрёл дар речи и начал ругаться. – У сотрудника МОЕГО отделения «звериная порча»! Это что – тоже часть вашей операции?!
Никанор Семёнов растерялся, потому что не знал, что отвечать этому дубоватому милиционеру, который брызжет тут слюной и стучит кулаками.
- Видите ли… – начал, было, Никанор Семёнов, сложив руки на груди, как император Бонапарт.
- Я вижу только то, – прорычал Недобежкин, расшатывая стол тяжёлыми ударами могучего кулака. – Что в моём кабинете труп, и у моего подчинённого «звериная порча»! И ещё: это вы звонили мне и требовали, чтобы Серёгин встречал этого вашего «агента», да?
Никанор Семёнов снова замялся: он не звонил Недобежкину, и не знал, кто ему звонил. А, взвесив все «за» и «против», ответил так:
- Нам надо было заманить его. Он часто притворялся агентом Интерпола и других спецслужб, у него множество разных документов, и мы даже не смогли установить его настоящее имя.
- Плохо работаете! – ехидно заметил Недобежкин. – Как мне теперь стенку отмывать? Да и вообще: покажите мне разрешение на то, чтобы заманивать террористов именно ко мне в отделение! Есть у вас такое разрешение?
Пока Недобежкин вёл дурацкую перепалку с Никанором Семёновым, Пётр Иванович, Казаченко и майор Кораблинский собрались около Сидорова. Сидоров не приходил в себя: он сидел на полу, дёргал головой и, не переставая, блеял, блеял и блеял, перекрывая даже басовитый рык Недобежкина.
- Надо Ежонкова звать, – заключил Пётр Иванович, видя, как Сидоров дик и невменяем.
Сержант не реагировал на внешние раздражители: ни похлопывания по плечу, ни голоса его не трогали. Сержант продолжил блеять даже тогда, когда майор Кораблинский залепил ему оплеуху.
И тут на пороге возникли призванные Недобежкиным по приказу Генриха Артеррана Ежонков и Смирнянский. Они заклинились на пороге, Ежонков потрогал коротенькой толстой ножкой покалеченную выбитую дверь, а Смирнянский присвистнул.
- Васёк? – пробормотал Смирнянский с лёгким испугом. – Тебя… бомбили?
Ежонков и Смирнянский стояли так, что не видели пока, что в кабинете Недобежкина лежит застреленный «верхнелягушинский чёрт».
Недобежкин не замечал того, что они пришли, потому что рычал на Никанора Семёнова. Никанор Семёнов был более внимательным. Он услышал из коридора голоса и обернулся на них. У Смирнянского подкосились колени, когда он увидел своего бывшего коллегу Никанора Семёнова.
- Ни… ка… – пролепетал он и едва совладал с собой, чтобы не сесть на пол.
- Ты его знаешь? – осведомился Ежонков, пихнув Смирнянского в бок. – Я вижу, что Сидорова надо пушить.
- Это же Никанор Семёнов! – взвизгнул Смирнянский так громко, что Недобежкин услышал его сквозь собственный рык.
- Чтооо? – вопросил милицейский начальник.
- Надеюсь, Игорь, ты сохранил мой дневник? – осведомился Никанор Семёнов у Смирнянского.
Смирнянский был твёрдо уверен в том, что дневник Никанора Семёнова до сих пылится у него под кроватью в картонке из-под обуви, и поэтому ответил утвердительно:
- Да, Никанор Станиславович.
- Прекрасно, – улыбнулся Никанор Семёнов.
Смирнянский сделал шаг в кабинет Недобежкина, и тут его взгляду предстало лежащее на полу кабинета тело.
- Вот это новости… – буркнул он, заглянув в лицо убитому. – Вау… – выдохнул Смирнянский, поняв, кто лежит перед ним, а вернее – перед кем он стоит.
- Эй, ребята! – это медведем ввалился Ежонков, отпихнул Смирнянского и ткнул застреленного Генриха Артеррана носком ботинка. – Вы прикончили фашистского агента!
- Ежонков… – зарычал, было Недобежкин, но Ежонков его перебил: