G.O.G.R. (СИ)

- Васёк! – затараторил он, подбежал к Недобежкину и опёрся обеими короткими и толстыми руками о его стол. – Это же Генрих Артерран! Тот чувик, который начинал «Густые облака»! Я пробил его и получил его портрет – и вот, это ОН! Васёк, когда его в морг потащат – ты прозвони им и скажи, чтобы быстрей крутились и вскрыли его без очереди – он же образцов своих накушался, и может быть, уже не человек!

- Ме-е-е-е-е! – подтвердил Сидоров.

Недобежкин ещё долго шумел, пока его, наконец, успокоили. Милицейский начальник сдался только после того, как Смирнянский рассказал ему о том, что пришедший к ним в отделение человек и есть тот Никанор Семёнов, который работал вместе с ним в СБУ и серьёзно занимался делом «Густых облаков». Милицейский начальник, наконец-то слез со стола и вклинился обратно в кресло. Ежонков бродил вокруг убитого Генриха Артеррана и разглядывал его с солидной долей опаски, ведь даже мёртвый, «верхнелягушинский чёрт» внушал благоговейный ужас.

Майор Кораблинский и Никанор Семёнов приземлились на свободные стулья напротив Недобежкина, Пётр Иванович и Казаченко подняли с пола Сидорова и усадили на кожаный диван для посетителей.

- Ну, я труповозку-то вызову? – осведомился Казаченко, кивнув в сторону поверженного «демона». – А то неудобно как-то…

- Нет, – возразил Никанор Семёнов. – Мы сами его заберём. О нём никто не должен знать.

- Ме-е-е-е-е! – это Сидоров вставил своё «веское слово» и едва не свалился с дивана. Пётр Иванович придержал его, и поэтому сержант остался сидеть.

- Ну, если вы такой суперагент, так долго изучали все эти ваши «Облака» – вы должны знать, как спасать от «порчи», – заметил Недобежкин, придя в себя. – Или слабо́?

Никанор Семёнов покосился на Сидорова, как он блеет и бодает что-то виртуальное, что видел перед собой (наверное – новые ворота) и сказал:

- Этот тип имел фантастические способности к гипнозу. Снять эту «порчу» трудновато будет. Даже для меня. Я и Кораблинский долго следили за этой группировкой, и за этим человеком. Это террористы. Они нашли подвалы секретной базы, и делали там биологическое оружие. Ещё бы недельку подождали – и террористы бы применили его. Этот тип прикидывался чёртом – но это для того, чтобы нагнать страху…

Никанор Семёнов врал. Он прекрасно знал о том, кем был по настоящему «верхнелягушинский чёрт» – но не расскажет же он об этом простой смертной милиции? Но простая смертная милиция видела и знала слишком много, и поэтому Недобежкин внимательно выслушал Никанора Семёнова, а потом – авторитетно заявил ему:

- Всё это прекрасно, гражданин Семёнов. Или Семенцов? Как вам удобнее? Но вы задержаны до установления личности. Больше половины из того, что вы тут рассказали – чистейшее враньё. Я не такой дурак, гражданин Семёнов – Семенцов.

Никанор Семёнов вспорхнул со стула, хотел что-то возразить, но Недобежкин отрубил:

- Казаченко, отведи его в изолятор. А с Кораблинским мы ещё побеседуем. И – вызывай труповозку – пускай отвезут этого гаврика в морг. А то – действительно, неудобно.

- Есть, – ответил привыкший к милицейским коллизиям Казаченко и, придвинувшись к Никанору Семёнову, сообщил ему:

- Пройдёмте, гражданин.

Никанор Семёнов недовольно дёрнулся, мол, как вы смеете хватать меня – я же всех вас спас?? Но Казаченко обладал смертельной хваткой – он вцепился в локоть Никанора Семёнова и отконвоировал этого «агента 007» а изолятор.

- В отдельную его посади, – распорядился милицейский начальник.

- Есть! – послышался из коридора голос Казаченко.

Никанор Семёнов мог бы отделать их всех, как говорится, «под орех» – по одному удару на каждого хватило бы. Но он был умён и осторожен. Пускай, этот мент-дуболом ковыряется, выясняет, кто он такой. А когда выяснит – сам же и извиняться будет!

Майор Кораблинский выждал паузу и хотел вставить словцо, но Смирнянский не дал ему и рта раскрыть.

- Ну и зачем ты, Васёк, посадил в кутузку Никанора Семёнова? – осведомился он у Недобежкина.

- Да эти «Облака» все сговорились! – отрубил Недобежкин. – Ты что, не видишь – они же из одной шайки! Сидоров одного зажмурил, а второй – юлить начал, чтобы отбояриться! Если бы не Сидоров – нам всем бы тут был «бык», а вернее – каюк!

- Ме-е-е-е-е! – кричал в это время бедный Сидоров.

Ежонков пытался расколдовать его, но, кажется, тщетно – слишком уж часто гипнотизёр повторял слово «чёрт».

- Серёгин, – сказал милицейский начальник Петру Ивановичу. – Давай, пиши протокол. Мол, бандиты, ворвались, угрожали и т.д. Я решил тридцать седьмое дело сдать по форме. Слишком уж много народу пострадало и погибло из-за этих «чертей» – пускай теперь получают!

- Ме-е-е-е-е! – подтвердил Сидоров. Однако он, скорее, подтвердил профнепригодность Ежонкова, нежели слова Недобежкина.

- Чёрт! – чертыхнулся Ежонков.

Пётр Иванович сел калякать протокол, а два санитара из больницы Калинина тем временем выносили из кабинета побеждённого «верхнелягушинского чёрта», накрытого с головой сероватой – уже неновой – простынёй.

Недобежкин успел испортить выходной судебному эксперту и теперь наставительным тоном требовал от него: