G.O.G.R. (СИ)

Три человека, покрытых пылью и потом, которые ввалились в кабинет из коридора, были Объегоркину не знакомы. Один, который переступил порог первым, не шёл, а пёр как грузовой автомобиль, второй — почему-то настороженно оглядывался, а на третьего так повлияла жара, что он размяк пластилином и полз, едва отлепляя ноги от ламинированного пола. Объегоркин слегка растерялся: туристы, которых привозили в особняк-музей, в милицию не заходили, «дикие» чужаки забредали в Верхние Лягуши крайне редко и тоже в милицию не заходили… А тут…

— Чем могу помочь? — чуть ошарашено поинтересовался Объегоркин, задвигая мобильник подальше в ящик стола.

«Человек-грузовик» вытащил красное удостоверение милиционера. Когда он придвинул документ к самому носу Вовки — тот прочитал: «г. Донецк», «РОВД Калининского района», «Пётр Иванович Серёгин» и «следователь». Потом следователь Пётр Иванович Серёгин удостоверение захлопнул и водворил назад в карман. Теперь Объегоркин испугался: как-никак произошло что-то серьёзное, раз к нему приехал следователь из Донецка…

— А? — выдавил он, подумав о том, что ему ещё ни разу не приходилось расследовать преступления и ловить преступников.

Следователь Пётр Иванович Серёгин хотел что-то сказать, но внезапно вперёд выдвинулся тот, что плёлся последним — толстячок с пятном на рукаве рубашки — и опёрся обеими полненькими руками о стол Объегоркина.

— СБУ! — продекламировал он, и Объегоркин, привстав, было со стула, повалился назад и едва не сел на пол.

— Ежонков! — зашикал на него Пётр Иванович, однако Ежонков сейчас был неумолим.

Ежонков дорвался наконец-то до «верхнелягушинских чертей» и был готов всех их как одного хорошенечко вспушить.

— Испугался! — довольно заметил Ежонков, видя, как перекашивается мальчишеское личико участкового Объегоркина и как его голубые наивные глазки вылезают на лоб. — Правильно, бойся! Сейчас ты нам расскажешь про всех своих дружков и выдашь, кто такой «верхнелягушинский чёрт», а так же — поведаешь, где, по-твоему, твой начальник Зайцев.

— Ежонков! — снова попытался одёрнуть «суперагента» Пётр Иванович, чувствуя, что тот своей жаждой действия погубит всё на свете.

Ежонков от Серёгина отмахнулся и продолжал надвигаться на Объегоркина.

— Че-чертей не бывает… — промямлил Объегоркин, отодвигаясь от Ежонкова вместе со стулом и пытаясь спрятаться от него за столом. — Эт-то старушки всё поверья плетут… А-а Сергей Петрович… о-он уволился, и вместо него меня назначили…

Борька Ветров взирал на происходящее выпученными глазами и вообще, не знал, говорить ли ему или лучше кротко промолчать? Он не замечал, как чёркает ручкой в своей тетради, зачёркивая весь «стратегический план», который выдумывал весь день. Пётр Иванович сказал Сидорову, чтобы тот охранял его на всякий случай. Мало ли, что? А вдруг помощник Объегоркина тоже в «банде» и вздумает бежать, драться, гипнотизировать??

— Врёт, видите?? — Ежонков развернул корпус к Серёгину и показал пальцем на вжавшегося в спинку стула Объегоркина. — Запутывает следствие, пора пушить!

Вовка Объегоркин был настолько ошарашен, что не смог даже спросить, какое такое следствие он запутывает. Он просто сидел, возил ногами по полу, отодвигаясь от Ежонкова назад и, в конце концов, упёр спинку стула в стенку.

— Пуши… — вздохнул Пётр Иванович и опустился на свободный стул. Да, Ежонков уже испортил всё, что только можно было испортить. Объегоркин, кажется, не помнит, что с ним случилось после того, как он потерялся в подземелье под третьей казармой. Ежонков напугал его вдрызг, теперь Объегоркин попрётся жаловаться Соболеву, если Ежонков, конечно, не внушит ему, что ничего не было. Хотя, скорее всего, Ежонков, как всегда, забудет замести следы…

Ежонков разгулялся во всю свою мощь, Объегоркин, загипнотизированный его маятником, сидел на краешке стула и таращил глаза вперёд. Ежонков «колдовал» вокруг него, заставлял рассказывать параграфы из школьных учебников, всё больше и больше шокируя Борьку Ветрова. Объегоркин буровил что-то про биквадратные уравнения, как им понижают степень, а Сидоров сидел напротив Ветрова и всё пытался разглядеть в этих верхнелягушинских участковых признаки чертей. А вдруг у них Горящие Глаза??

Пётр Иванович даже засыпал уже — так монотонно Объегоркин вещал математические формулы. И вдруг Ежонков решил, что хватит проводить с ним «срезы школьной программы», а пора спросить по существу.

— Всё! — выкрикнул гипнотизёр, и Объегоркин замолк. — Объегоркин, ты в третьей казарме… — принялся он настраивать Вовкин мозг на нужную волну. — Снимаешь линолеум, влезаешь в дырку… Вопросы есть? Что было дальше??

Ежонков повторил это раз пять или шесть — бесстрастным голосом автоответчика. Объегоркин сидел с тупым лицом и не двигался, а потом — насупил брови и сказал: