G.O.G.R. (СИ)

Мальчишки уселись в беседке на лавочки вокруг круглого самодельного столика. Ножкой ему служил высокий и толстый пень. С каждой тетрадки была снята обложка, и листы разрезаны напополам. На каждой половинке мальчишки написали: «Банда разбойников „Гроза“». Писать старались одинаковым почерком печатными буквами. Когда с этой работой было покончено, «капитан» Вадик сказал:

— В доме — три подъезда. Каждый возьмёт себе по подъезду. Начинаем с девятых этажей и спускаемся вниз. Поняли?

— Да, — хором ответили Пашка и Вовка.

А потом Пашка спросил:

— И в своих квартирах тоже, замазывать?

— А как же? Если мы в своих не замажем — нас сразу же вычислят!

— А если кто-то увидит? — спросил Вовка.

— Да сейчас все на работе! Всё, пошли.

Мальчишки разбежались по подъездам. Вадик «работал» в первом подъезде, Вовка — во втором, а Пашка — в третьем. Раньше все почтовые ящики находились в связке на первом этаже. Но жильцы сочли, что эта система неудобная (а вот, почтальону нравилась). Они сбросились и купили сто восемь одинаковых ящиков для каждой квартиры.

Вадик поднялся и решил закрасить глазок сразу в своей квартире. Бабушка была дома, и он боялся, что она может увидеть его. Бросив в свой ящик записку, он перешёл к следующей двери. И, так никем и незамеченный, добрался до первого этажа. Так же и Вовка. А вот, Пашке не повезло. На четвёртом этаже из одной квартиры вышел пенсионер и долго возился, запирая дверь, потому что никак не мог угодить ключом в замочную скважину. Пашке пришлось скрываться на площадке между этажами за мусоропроводом. Там было не очень чисто: вокруг мусоропровода лежала гречневая каша и ещё — квашеная капуста. И Пашка, убегая от пенсионера, вступил в эту кашу, поскользнулся и чуть не упал. Когда же пенсионер ушёл, Пашка закончил «дело».

Через полчаса с замазыванием глазков было покончено и члены «Банды разбойников „Гроза“», довольные своей пиратской выходкой, опять собрались в беседке.

— Меня чуть не застукал какой-то чувак, — рассказывал Пашка. — Я из-за него в гречку вступил.

Мальчишки засмеялись, глядя на перепачканный кашей Пашкин кроссовок.

— Где ты её нашёл? — давясь со смеху, спросил Вадик.

— Та, возле мусоропровода лежала…

Вовка и Вадик опять захохотали.

— А я стишок знаю, — сказал вдруг Пашка.

— Какой?

— А вот:

Вышел заяц на крыльцо —
Почесать своё яйцо.
Сунул лапу — нет яйца.
Так и шлёпнулся с крыльца.

— Суперский стих! — оценил Вадик.

— Да, класс, не то, что этот Пушкин со своей «Унылой порой»!.. Полный отстой! — подхватил Вовка. — А где ты его выучил?

— Да, у нас, на футболе, пацаны рассказали.

— Вот, смеху-то будет, когда все домой вернутся! — сказал Вовка. — А главное — на нас никто не подумает! Ведь мы и у себя глазки закрасили!

— И ещё — наши зловещие записки! — страшным голосом сказал Вадик, подняв руки со скрюченными пальцами.

— Ага, все, наверное, милицию вызовут! Перепугаются. Они ни за что не догадаются, что это — мы!

— Если Стёпка — Лёпка не проболтается, — буркнул Вадик. — Он такой — чуть что — сразу к мамочке бежит!

Глава 67. Во имя любви

Когда Коля подъехал к Аниному дому, там уже начался переполох. Жильцы высыпали из квартир, толпились в подъездах. Дом гудел, как улей. Потому что они все галдели.

— Ой, батюшки!

— Да что же это!

— Ух, хулиганьё!

И ещё много разных выкриков. Коля зашёл в Анин подъезд. На полу лежала бумажка, на которой корявыми буквами значилось: «Банда разбойников „Гроза“». Коля пожал плечами и прошёл к лифту. Поднялся на Анин этаж. Когда Коля выходил из лифта, его чуть не сшибла какая-то пожилая дама, весом, наверное килограммов сто. Она возникла из ниоткуда с криком:

— Надо Подклюймуху вызывать! — и забежала в лифт.

Коля вовремя успел отскочить, иначе бы она смяла бы его под собой, как каток.

Когда Аня открыла ему дверь, Коля спросил у неё:

— Что это у вас тут такое?

— Ой, — вздохнула Аня в ответ. — Это мой братец во всём доме глазки замазал. И ещё записок в почтовые ящики набросал…

Аня и Коля шли по набережной Кальмиуса, держась за ручки. Но они шли не по новой, а по старой набережной, где толстые ивы тянулись к самой воде, где ещё сохранилась природа. Асфальт на дорожке выкрошился, прямо сквозь него пробивалась трава. Сегодня был хороший день: солнечный, хоть и прохладный. Солнце, краснея, опускалось к ряду высотных домов на другом берегу. По речке плавали утки. Они даже на зиму не улетают отсюда. Так и сидят в полынье. Аня часто приходила сюда с мамой в детстве. Они собирали каштаны и бросали их с берега в воду. Каштаны смешно подпрыгивали на бетонных плитах набережной и катились вниз, плюхаясь в реку. Аня играла в «гонки», запуская сразу по нескольку каштанов. Она смеялась, когда маленький каштанчик обгонял большой. Она тогда сказала маме:

— Интересно, что будет, если каждый человек бросит в Кальмиус по каштану?

А мама ответила:

— Будет река из каштанов, и она впадёт в каштановое море.

— Тогда его нужно будет «Каштаниусом» назвать! — весело крикнула маленькая Аня.