Рассказывая сказки, мы можем перенести в животное царство разыгрывающийся в нас астральный процесс. То есть, рассказывая о «нравах» животных, мы рассказываем о наших собственных страстях. И рассказывая о преодолении страстей в животном, мы рассказываем о преодолении страстей в себе. Оккультисту ясно, что рассказывая о своём собственном тела, он рассказывает о том, что сформировал сам, ибо мы образовали наши тела только в течение четвёртой рунды. Теперь мы живём в Кама, и нам представляется борьба Кама с Манасом. Возводя взор к более высоким ступеням, мы подготавливаем более высокое этическое развитие. Если наши представления соединяются с низшей ступенью Камы, то они обретают внутренне родство со ступенью животных третьей рунды.
Оккультист говорит: человеческий мир — это майя. Мой рассказ в большей степени соответствует действительности, если я, опуская вводящее в заблуждение человеческое тело, обращаюсь к поступкам и образам животного мира. Благодаря физическому телу человек развивается как микрокосмос. Если ты совершишь нечто, что нельзя исправить, тогда твоё тело не будет соответствовать тому, чем ты являешься. Макрокосмос требует, чтобы человек поднялся на более высокую ступень. То, что настолько преодолено телом, что оно вполне соответствует макрокосмическому образу, представлено зайцем, который пожертвовал физическое тело внешнему огню и поднялся на более высокую ступень.
ШЕСТАЯ ЛЕКЦИЯ
МИСТЕРИИ ДРУИДОВ И ТРОТТОВ
Наши средневековые Легенды, — Парцифаль, рыцари круглого стола, Гартман фон Aye — несмотря на то, что обычно понимается лишь их внешний смысл, показывают нам эзотерические образы мистических истин. Где следует искать их истоки? Их следует искать в эпохе, предшествующей распространению христианства. Христианство органически усвоило то, что жило в Ирландии, Шотландии и северных странах. Истоки духовной жизни Европы ведут к центральным ложам Скандинавского полуострова, ложе троттов и ложе друидов. Друид означает ясень. Но это лишь внешне указывает на то, что чувствовали древние германцы воспринимая указания друидов под ясенем.
Тротты и друиды были самыми древними германскими посвящёнными. В Англии ложа друидов сохранилась до правления королевы Елизаветы. Всё, что мы можем прочесть в «Эдде» и найти в германских мифах восходит к этим ложам. Жрец–друид всегда был поэтом. Легенды представляют не просто символы или аллегории, — их тоже — но ещё и нечто другое.
Возьмём, например, легенду о Бальдуре. Мы знаем, что Бальдур — это надежда богов, что его убил Локи веткой омелы; бог света был убит. Этот рассказ имеет глубокий мистериальный смысл, который был не только известен, но и пережит каждым посвящённым.
При посвящении в мистерии троттов и друидов первый акт назывался «Поисками тела Бальдура». Предполагалось, что Бальдур всегда жив. Поиски заключались в полном разъяснении человека; Бальдур был человеком, который принадлежал прошлому. Когда-то человек был другим, не таким, как сегодня, он не был диффиренциирован, не спустился до переживания страстей, но жил ещё в более тонкой, текучей материи. Бальдур — святящейся человек. При действительном понимании эти вещи, которые являются нам как символы, берутся в более высоком смысле. Человек, который не погружён в то, что сегодня называют материей, и есть сам Бальдур. Он живёт в каждом из нас. Жрец–друид должен в себе самом найти этого более высокого человека. Ему объяснялся смысл этой дифференциации от высокого до низкого [ступени человечества]. Тайна каждого посвящения — рождение в себе более духовного человека. То, что жрец проходил довольно быстро, для обычного человека требовало более длительного развития. Друиды принимали это посвящение, чтобы стать водителями других людей. Более одухотворённый человек должен теперь преодолеть материю и вновь достигнуть этого более высокого состояния. Это рождение высшего человека во всех мистериях всегда происходит определённым образом. Погружённый в материю человек должен вернуться к жизни; ему следовало пройти через ряд реальных переживаний, которые невозможно сравнить ни с одним из чувственных переживаний на этом плане.